Золотая девочка

— Послушайте, Алексей Леонидович, от всей души, с глубоким троекратным русским поклоном, идите Вы к черту. Надоели, сил никаких. Вы хотите меня, я хочу Вас, все очевидно, но нас разделяют… Как это говорят… Непреодолимые противоречия. Так что, давайте-ка перестанем заниматься ерундой. Я завтра вернусь в свой дом, авось не прибьет никто. А даже если и прибьет, поплачете на могилке, может быть, положите розочку в память о бывшей однокласснице, которая стала необычайно ценным работником для вашей компании. И, да… Решайте, нужен Вам дом или нет. Хватит заниматься садо-мазохизмом. Хотите его выкупить, забирайте, а работать на Вас я больше не буду.

Маргарита бросила замершему Нику последнюю фразу, а потом снова пошла прочь, в глубине души загадав, если позовёт и остановит, отдаст ему всю себя, без остатка.

Не позвал и не остановил…

Девушка брела, особо не глядя по сторонам. Да, на дворе ночь, но в этом городке всегда можно было гулять в любое время суток, ничего не случиться.

На душе становилось все тоскливее и тоскливее. Хотелось просто идти, куда глаза глядят, лишь бы никого не видеть, ни с кем не разговаривать. Сама дура. Не нужно было соглашаться на эту нелепую и совершенно непонятно за каким чертом придуманную Никитиным работу. Не нужно было переезжать к нему. Не нужно было… Да вообще ничего не нужно.

— Маргарита!

Девушка подняла голову, отрывая взгляд от земли, и покрутилась, с поисках мужчины, окливнувшего её. Конечно, она сразу узнала голос. Было бы странно не узнать человека, с которым она провела несколько лет в статусе официальной пары. Орлов стоял в паре метров от неё, слегка покачиваясь на ветру, будто та самая рябина из старой песни. Очевидно, Макс изрядно принял на грудь. Вести беседы с пьяным "бывшим" Барби совсем не планировала, но, вместе с тем, знала Орлова очень хорошо. Он не отстанет. Будет плестись следом и ныть, потому что алкоголь всегда превращал его в какое-то жалкое подобие мужчины, способного лишь пускать слюни, жалуясь на несправедливость жизни.

Она махнула Максу и тот радостно потрусил в её сторону. Девушка наблюдала за ним со стороны, мысленно поражаясь самой себе. Как она могла быть с Орловым столь долго? Да, красив, высок, обаятелен, но он же — тряпка. Самая, что ни на есть, настоящая половая тряпка.

Другой бы послал, куда подальше, девицу, ославившую его своим побегом на весь город, а этот готов крутиться у её ног послушной дрессированной собачкой. Разве это нормально? А как же самоуважение?

Ей тут же вспомнился Ник с его железобетонными аргументами. А тот совсем наоборот. Настолько спесив и принципиален, что иной раз это попахивает маниакальностью. Но, тем не менее, Никитина она ощущала как сильного самца и, пожалуй, могла бы стать за его спину, позволяя мужчине идти впереди. Снова заболело в груди. Марго тут же постаралась выкинуть все мысли о своём новоявленном боссе, которому она всего лишь несколько минут назад заявила о расторжении их трудового договора. Все. Пусть затихает это чувство, которое она боится назвать вслух. Ни к чему такие страсти в её и без того нестабильной жизни.

— Марго, ты почему гуляешь среди ночи одна?

Породистое лицо Орлова раскраснелось от выпитого алкоголя, глаза блестели, а виски несло за пять километров.

— Захотелось пройтись. Бывает такое…

Барби старалась говорить обычным тоном, чтоб Макс не догадался, насколько ей сейчас плохо. Он, конечно, пьян, но тоже знает свою бывшую девушку слишком хорошо. Нужно избежать пустых ненужных расспросов. Тем более, в исполнении Орлова.

— У тебя все хорошо? Ты расстроена. Я могу помочь? Скажи, я все для тебя сделаю.

Маргарита смотрела на стоящего перед ней мужчину и понимала, да, сделает. Все, что она попросит. Правда, скорее всего, будет ждать ответной милости в виде королевского позволения любить её до скончания веков. Но…

И в этот момент Марго вдруг сказала то, о чем прежде не думала, всеми фибрами души, с самого первого дня своего возвращения в родной город, не желая иметь с Максом Орловым общих дел.

— Орлов, ты купишь мой дом? Я хочу продать его именно тебе.

…

Двадцать вторая глава.

Леха Никитин выглядел так, будто пил крепкий алкоголь, вперемешку со слабым, несколько дней подряд, потому что промучился до самого утра, не сомкнув ни на минуту глаз. Эта ненормальная, сумасшедшая девица, которую судьба столь насмешливо вновь подсунула ему на жизненном пути, так и не вернулась. Ушла в темноту, бросив его под деревом, где он стоял, дурак дураком, среди ночной улицы. В голове все гудело от противоречивых мыслей, а душу выворачивало наизнанку от желания побежать следом, обнять, почувствовать это соблазнительное, такое желанное тело в своих руках.