Золотая голова

С такими мыслями я принялась за «Хронику… „, открывавшуюся довольно странным для исторического сочинения эпиграфом из Блаженного Августина: „Совершенно ясно теперь одно — нет ни будущего, ни прошлого нет, и неправильно говорить о существовании трех времен — прошлого, настоящего и будущего. Некие три времени этих существуют в нашей душе, и нигде в другом месте я их не вижу“. Дальнейшее содержание привело меня в крайнее недоумение. Одно мне стало ясно — почему Тальви не читает романов и не держит их в своей библиотеке. По той же причине, что я не играю в карты. Зачем романы, когда автор книги по истории родной страны предлагает тебе такие вымыслы, по сравнению с которыми бледнеют все измышления досужих сочинителей! Автор, кстати, был анонимен. И его можно было понять. Даже в наше сравнительно милосердное время за то, что он нагородил, можно схлопотать пожизненное заключение в Свинцовой башне Тримейна, если не чего похуже, а книга, судя по некоторым деталям, сочинялась не меньше ста лет назад, а может, и побольше, когда костры Святых Трибуналов пылали на всех площадях. Даже такой сумасшедший, каким был создатель „Хроники… „, обеспокоился о том, что бы скрыть свою личность. Но могу сказать совершенно точно — он был южанин. Слишком с большим пренебрежением отзывался он об эрдах. «Грязный дикарь в вонючих шкурах ворвался в светлые чертоги Карнионы и принялся крушить своим топором хрупкие колонны и прекрасные фризы… « Правда, и к карнионцам он был не слишком милостив. «Замкнувшиеся в своих замках и монастырях, зачарованные игрой магии, науки и искусства, создававшей картину бесконечных возможностей, но никогда не приобретавшей форму существования, они были мало способны к сопротивлению. Безупречно владея оружием, карнионцы полностью забыли, что оно дано человеку не для одного лишь совершенствования в боевых приемах, которые превращались в бессмысленные ритуалы“. Эрды и карнионцы, замечал автор, настолько отличались друг от друга, что каждый народ отказывал другому в принадлежности к роду человеческому. Долгая история, однако. Правда, одно дело — читать красивые слова, а другое — видеть, как это обращается в мерзкий уличный мордобой. В целом же, продолжал рассказчик, приходится пожалеть именно эрдов, ибо именно они стали первой жертвой Долгой Зимы и дальнейших бедствий. («Я не буду, — добавлял хронист, — развивать мысли тех, кто утверждает, будто как раз они сии бедствия и вызвали“. ) «Еще до Долгой Зимы пространство от моря до Вала, названное областью Эрдского Права, было превращено в пустыню. Уничтожив карнионские города, которые считали гнездилищем вредоносной магии, эрды уже не могли грабить соседей, отгородившихся от них Валом. Вдобавок карнионцы сумели объединиться, эрды же оставались под властью многочисленных племенных вождей — ярлов и хавдингов. Земли под властью эрдов быстро истощались, в преданиях того времени то и дело упоминаются голод и недород. За угодья, пригодные для пахоты и скотоводства, велись непрерывные войны. Но ниети войны, ни межклановая вражда, ни человеческие жертвоприношения — все, что сокращало население, не могло избавить эрдов от голода. К тому же, в отличие от других варварских народов — да избавим их от лишних обвинений, эрды и без того достаточно совершили, — они никогда не практиковали преднамеренного детоубийства. Свирепые испытания, коим эрды подвергали своих детей, столь ужасавшие карнионцев, были призваны обеспечить тем наилучшую способность к выживанию. Таким образом, эрды, которые были наиболее сильными и выносливыми людьми, о каких приходилось слышать, были и наиболее уязвимыми. Когда разразились великие бедствия, им оставалось или перестать быть теми, кем они были раньше, или вымереть. В некоторой степени последнее можно сказать и о карнионцах“.