Золотая клетка

Меня можно считать глупой, если я не купилась на всё это? Как мы получим это могущество, если мы все были просто хомячками в колесе, делающими то, что хотели наши родители? К тому времени, когда настала бы наша очередь учить наших детей, мы были приучены бояться чего-то нового.

Грохот рядом со мной испугал меня, поэтому я обернулась и с облегчением увидела Эрин.

— Они причинили тебе боль? — Спросила я, дотрагиваясь до ее щек. Было бесполезно пытаться найти царапину; я едва могла ее видеть.

— Нет, они просто упаковали меня и привезли.

— Хорошо, — ответила я и снова сосредоточилась на Тео.

— За эти две недели вы научитесь…

Его голос оборвался, когда парадные двери здания открылись, и внутрь хлынул солнечный свет. Вошли два человека. Первым был человек в капюшоне. Следующим был высокий и стройный мужчина. Они не притащили его сюда, как поступили с нами всеми. В отличие от нас, он вошел небрежной походкой.

— Кто это, черт возьми, такой? — Раздраженно спросил Тео.

Интересно. Когда нам выдали инструкции, там было сказано, что мы должны быть на острове ровно в 5 часов вечера. Я задавалась вопросом, могли ли они сделать это нарочно.

Как раз в тот момент, когда парень в капюшоне попытался выбросить парня, которого он сопровождал, парень опрокинул его.

— Я же говорил тебе раньше, не хватай меня за руки, — кипел он.

Я с благоговением уставилась на новоприбывшего, и ломала голову, думая о том, кто бы это мог быть, поскольку я не заметила, чтобы кого-то не хватало.

Все были очарованы этим человеком. Он только что сказал "пошел ты на хуй" традициям.

— Сними капюшон, — потребовал Лиам.

Я закатила глаза, чертовски хорошо зная, что он сделал это, чтобы напомнить Тео, что он был истинным наследником Кинговского состояния, даже, несмотря на то, что он отвечал за это маленькое мероприятие.

Я внимательно наблюдала за новоприбывшим. В отличие от остальных из нас, он не выглядел так, будто был готов провести день на пляже. Он был одет в черное с головы до ног. Черная рубашка с длинным рукавом, которая показалась мне странной, так как было жарко. Черные облегающие джинсы и армейские ботинки. Самым странным из всего этого была черная перчатка на его правой руке.

Он поднял левую руку и снял бархатную накидку с лица.

Я ахнула.

Эти нефритовые глаза я узнала бы где угодно. Воспоминания нахлынули на меня, и мне пришлось ухватиться за кресло Эрин, чтобы не упасть, но в тот момент, когда я коснулась металла, он обжег меня.

Я поднесла руку к груди, как словно обожглась. Моя ладонь прижималась к ней, и я чувствовала биение своего сердца. Вероятно, оно задалось вопросом, не истекло ли наше время — или, может быть, так оно и было, потому что я смотрела на призрака.

Его черные волосы больше не были коротко подстрижены. Они были короткими внизу и более длинными вверху, растрепанными во всех направлениях, но это не выглядело дико. Это было стильно, как будто он пробегал по ним пальцами тысячу раз.

Его лицо было бледным, с темными тенями под веками. Его губы напоминали идеальный лук купидона, но слишком мужественные, чтобы считаться женственными. Впалые скулы убрали все следы его детского личика, и все прыщи исчезли.

— Бесенок? — недоверчиво воскликнул один из маленьких лакеев Лиама.

Мы смотрели на привидение.

Жестокая улыбка появилась на губах Мэйсона Штильцхена, и в этот момент я поняла, что того Мэйса, которого я знала, больше нет.

В конце концов, я была той, кто предал его.

ГЛАВА 10

Все в комнате потеряли дар речи. Мэйсон был последним человеком, которого мы все думали, что увидим. Потому что два года назад, после предательства моей семьи, вечеринка закончилась, мягко говоря, не очень хорошо. Я никогда не забуду кадры, которые я увидела во всех средствах массовой информации на следующий день. Особняк на сваях загорелся.

Мэйсон Штильцхен был объявлен мертвым вместе со своими родителями и Джейсоном.

— Извините, я опоздал, — сказал Мэйс глубоким ленивым голосом. Его не волновало, что каждый человек в этой комнате считал его чужаком.

Он был незнакомцем. Тот человек, который стоял передо мной, не казался мне знакомым. Как будто он потерял всю свою мягкость и превратил свое тело в оружие. Что уж тут говорить; во мне собственно тоже не было ничего милого или наивного.

— Тебе здесь не место, Штильцхен, — сказал Тео, делая шаг вперед.

Мэйсон ухмыльнулся и сделал шаг вперед. Я зачарованно наблюдала, сравнивая мальчика, которым он был, с тем мужчиной, которым он стал.

— Это мое право по рождению, Тедди, — заявил Мэйс, ничуть не смутившись.

— Есть правила, — добавил Тео.

— Интересно, что подумает папа, когда узнает, что твоему наставнику нравится нагибать тебя над своим столом, — парировал Мэйсон, зловещая ухмылка приклеилась к его пухлым губам.

Все ахнули. Не то чтобы быть геем было преступлением, но когда твоя семья строит свою репутацию на христианских ценностях, и тебе пришлось жениться, чтобы улучшить имя семьи. Что ж, его родители никогда бы этого не допустили.