Золотая клетка

Я вытащила нож для вскрытия писем и помахала им перед его лицом.

— Ты используешь это, чтобы порезаться? Так вот почему ты не хочешь, чтобы я была здесь?

Он отпустил мою руку и откинулся на спинку стула.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной?

Страх прошел сквозь меня. И я сразу же почувствовала себя виноватой, потому что оскорбила его.

— Прости, — прошептала я.

— Нет, это не так, — решительно сказал он. — Как давно ты хотела спросить об этом?

Очень давно, если быть честной. Я просто не понимала, как, нанося себе порезы снова и снова, он чувствовал себя лучше.

— Я не понимаю, как то, что заставляет тебя чувствовать боль, дает тебе освобождение.

Он посмотрел на меня, и его лицо было таким честным и искренним, что мне захотелось встать на колени и извиниться перед ним.

— Если бы я знал ответ на этот вопрос, Аспен, я бы давным-давно оставил тебя в покое.

Я ахнула. Я не знала, что он имел в виду, но я понимала, что это было все, что я могла получить от него в качестве объяснения.

— Здесь пахнет тобой, — сказала я ему, надеясь, что это улучшит ситуацию.

Он потянулся за ножом для вскрытия писем, а затем наклонил мой подбородок, глядя на меня.

— Ты осталась здесь, потому что тебе нравилось, что здесь пахло мной?

Когда он сказал это, таким образом, это смутило меня. Мои щеки покраснели.

— Я курю здесь, Аспен.

— Я знаю, потому что, почувствовала этот запах. Он пахнет тобой.

Он ухмыльнулся мне.

— Я ограничил свои привычки к курению этой комнатой. Я не хочу навредить ни тебе, ни ребенку.

И теперь мое лицо было свекольно-красным. Я действительно ничего не знала о материнстве. Я закрыла лицо ладонями и заплакала от смущения.

Мэйсон убрал мои руки от лица. И он просто посмотрел на меня в замешательстве.

— Гормоны? — Он склонил голову набок, и это было восхитительно.

Он выдвинул один из нижних ящиков, который я не открывала, и вытащил книгу, и, черт возьми, я никогда раньше не хотела броситься на мужчину так сильно, как сейчас. Он читал книгу о беременности.

— Если у тебя есть тяга, скажи мне, или если тебя что-то беспокоит. Это не только твой ребенок, но и мой тоже.

Его рука легла мне на живот, и я забыла, как дышать. Это был первый раз, когда он коснулся моего живота, и я почувствовала взрыв бабочек, пытающихся вырваться на свободу. Кроме того, у меня между ног что-то стучало, напоминая мне о том, что я была сильно возбуждена.

Я начала ерзать на столе, и комната наполнилась электричеством.

— Что касается твоего другого вопроса, — продолжил он, но я не поняла, о чем он говорил.

Кончик ножа для вскрытия писем царапнул меня по внутренней стороне бедра. Моя грудь начала резко вздыматься, потому что от этого по моему телу пробегали мурашки. Другая рука Мэйсона легла мне на талию и потянула меня вперед. Затем он раздвинул мои ноги.

— Я, блядь, чую как ты возбуждена.

Я прикусила губу и не сказала ни слова.

— Ты была хорошей девочкой, не так ли? — спросил он, поглаживая меня по щеке. Я закрыла глаза и прижалась к нему.

Он медленно и осторожно провел лезвием еще раз, на этот раз чуть выше. Мои ноги раздвигались для него все шире и шире. Затем он усилил давление, и я почувствовала, как моя теплая кровь начала стекать вниз. Я посмотрела вниз в тот самый момент, когда мой клитор начал пульсировать. Это было не сильно, и не больно, но, черт возьми, это было приятно. Мэйсон наклонил голову и затем лизнул место, которое он порезал. Рана не была глубокой. Не было бы никакого шрама.

— Иногда единственное, что у нас есть, — это боль, и мы учимся находить в этом удовольствие.

Он пытался рассказать мне о какой-то другой своей стороне. Я не знала, что сказать ему, поэтому просто гладила его по голове.

Он целовал внутреннюю часть моих бедер, пока не добрался до центра.

— Если ты хочешь кончить, тебе придется трахнуть мое лицо.

Так я и сделала. А потом Мэйсон повез меня за едой, и когда я заснула по дороге домой, он отнес меня в постель.

ГЛАВА 37

Прошло четыре месяца, а о Лиаме не было слышно. Меня начало это раздражать. Если я хотел привлечь его внимание, то должен был что-то сделать для этого.

Работа была напряженной. В основном мне приходилось убеждать каждого — гребаного — человека, что федералы не будут следить за нашими задницами после того, что случилось с Кингами. Я знал, что моя месть может иметь последствия для моего бизнеса, но все равно сделал это.

К тому времени, как день закончился, я был дико уставший. Раньше большую часть моей работы я выполнял из дома, потому что мне было все равно, если однажды все станет плохо, потому что это был только я. Но теперь, когда у меня есть Аспен и мой не рожденный ребенок, о котором нужно было заботиться, я не хотел, чтобы что-то причинило им вред. СМИ пустились в погоню за Кингами. Относились к ним как к Бонни и Клайду, и это дерьмо выводило меня из себя. Аспен не принадлежала Лиаму; возможно, она была с ним только номинально, но ее тело всегда было моим.

— Он улыбается? — Я услышал, как Эрин прошептала Нейту.

Я посмотрел на них обоих и сверкнул зло глазами.