Золотая клетка

Расследование шло своим чередом, если это можно так назвать: министр Вэй «согласился» сотрудничать и действительно не выходил из поместья, но это больше выглядело, словно Министерство доходов переехало к нему домой – каждый день множество человек входило и выходило через двери резиденции Вэй, внося и вынося бумаги.

Цензорат и Министерство наказаний очень быстро прикрыли дело после того, как виновника пожара не смогла найти городская стража. Опрос очевидцев ничего не дал: буквально на следующий день все как один поменяли показания, заявив, что никого у поместья министра Вэя не было – ни единой души, а человек ускользнул совсем в другую сторону. Посему расследование приостановили.

Мин Сянь чуть не сломала кисть в руках, увидев предварительный доклад Цензората. Цензоры даже не опрашивали домочадцев и слуг министра Вэя, посчитав, что для этого нет оснований. Докладная записка Министерства наказаний была ничем не лучше – следы злоумышленника затерялись в Линьане, и никто так и не выдал его. Впрочем, писал министр Хэ, есть зацепка из его описания. Подобная чиновничья одежда явно принадлежала работнику одного из шести Министерств. На этом министр Хэ тактично умолкал, заявляя, что передал данные в Цензорат, который должен заниматься расследованием чиновников.

Мин Сянь направила приказ в Цензорат, давя на них, чтобы они «очистили имя министра доходов как можно скорее», а также прося, чтобы расследование было поручено самым способным. Она не сомневалась, что отдадут его Ян Лэю, недавно повышенному до старшего цензора. Тот так грандиозно похоронил два расследования, что Чжао Тай должен им очень гордиться.

Спустя три дня было предоставлено убедительное доказательство того, что министр Вэй ни в чем не виноват – совместная записка от верховного цензора и министра наказаний. Были приведены допросы свидетелей, охранников поместья Вэй и очевидцев с места пожара. Расследование объявили завершенным. Министр Вэй триумфально вернулся ко двору, выглядя еще более надменно, чем обычно.

Матушка вновь похвалила Мин Сянь за безоговорочную поддержку дядюшки и подарила ей новую кисть, заметив, что ее старая треснула.

– Чжоу Су по неряшливости уронил ее, – отмахнулась императрица, когда Вэй Жуи спросила ее о кисти.

– Тебе следует наказать его за порчу такой превосходной кисти, – нахмурилась та. – Однако и кисти, что я подарила тебе, ничуть не хуже.

– Благодарю матушку за заботу о своей дочери, – склонила голову Мин Сянь в легком поклоне. Она даже не взглянула на подарок.

– Приближается Праздник весны[43], – произнесла женщина, отпивая глоток из пиалы с чаем. – Этот год был мирным, нужно устроить роскошное празднование.

– Вы, как всегда, правы, – кивнула Мин Сянь. – Ваша дочь тоже подумывала об этом. Фейерверки поднимут настроение не только нам, но и жителям столицы.

– Верно, – сказала вдовствующая императрица. – При дворе в этом году, правда, было неспокойно, но, к счастью, все слухи утихли сами собой. Хорошо, что ты продемонстрировала непоколебимое доверие к императорскому дядюшке.

– Все, как учила Нас матушка. Дядюшка помогал Нам с восшествия на престол, Мы не могли оставить его в такой момент, – равнодушно проговорила Мин Сянь, не вкладывая ни грамма искренности в эти слова. Беседа тяготила ее – она собиралась вернуться и порисовать в свое удовольствие, а эти ежедневные встречи ее утомляли.

Вдовствующая императрица Вэй не заметила ничего подозрительного в ее словах и удовлетворенно кивнула. Императрица оставалась все такой же послушной и кроткой. Должно быть, тогда, месяц назад, ей все показалось.

– Не забудь, что стоит наградить чиновников за верную службу трону, – сказала она ей напоследок, когда императрица собралась уходить.

– Конечно, матушка, – словно заведенная кукла повторила Мин Сянь. Чжоу Су принес накидку, и императрица застегнула застежку у горла самостоятельно.

– Откуда у тебя эта черная накидка? – нахмурилась матушка. – Разве я не подарила тебе прекрасный белый песцовый мех?

– Из того меха еще не сделали накидку, – поспешно отозвалась Мин Сянь, и ее пальцы провели по меху, словно лаская.

– Стоит поторопить императорскую мастерскую, – недовольно покачала головой вдовствующая императрица. – На Новый год ты сможешь надеть ее, она прекрасно подойдет к цвету твоего лица. – Она несколько смягчилась, глядя на черты императрицы, с годами все больше напоминавшие ее. В ней, казалось, не было и тени покойного императора, только ледяная красота Вэй Жуи казалась чуть мягче.

– Ступай осторожно, столько снегу намело, – сказала она, поднимаясь с кана.

– Да, матушка, – Мин Сянь отвесила поклон и направилась прочь. Ее лицо, только что совершенно равнодушное, озарила легкая улыбка, когда она выбралась на улицу, но и та исчезла без следа, возвращая спокойное непоколебимое выражение лица. Мин Сянь невольно вновь задалась вопросом – сколько дней она уже не видела великого советника? Уже почти две недели, и императрица начала замечать его отсутствие.