Золотая клетка

Сильюн, вероятно, внес его в список приглашенных на свою премьеру – пробуждение тети Эвтерпы, которое состоится завтра утром. Кровану это наверняка понравится. Возможно, он уже зарезервировал место в первом ряду. Немыслимо – пробудиться после двадцати пяти лет глубокого сна и первым делом увидеть лица Сильюна и лорда Чудика. Неудивительно, если рассудок тетушки Терпи, заставив бормотать ее нечто бессвязное, поспешит вернуться в тот разбитый участок мозга, где пребывал все эти долгие годы.

На следующий день после пробуждения состоятся дебаты и бал в честь Предложения. Эти мероприятия лорд Крован посещал в обязательном порядке. Оставалось только надеяться, что он сочтет излишне долгой отлучкой остаться на третий день и на свадьбе его не будет. Событие и без него обещало быть незабываемым.

Мать подозвала слугу, чтобы тот отнес чемодан Крована. Им оказался парнишка, которого Гавар вызволил из Милмура. Дейзи показала его во время одной из прогулок с Либби – сердитого вида парень с закинутой за спину сумкой инструментов. Не походило на то, что он очень-то радовался своему переезду в Кайнестон. Еще один неблагодарный.

Это Гавар подумал тогда. Но когда он столкнулся с парнем несколько недель спустя, это был уже другой человек. Парень смотрел на Гавара так, будто он не просто распорядился вывезти его из Милмура, а сам сидел за рулем того микроавтобуса, а потом устроил в честь его прибытия в Кайнестон вечеринку со стриптизершами. Парень искренне поблагодарил его и сказал: если Гавару что-нибудь нужно, он готов это для него сделать.

«Все, что угодно», – с чувством сказал парень. Словно в мире было много чего, что семнадцатилетний юнец мог сделать для наследника Кайнестона.

Гавар вылил в рот остатки виски. Он знал, с этим надо заканчивать, потому что не хотел превратиться в своего отца. Однако в последнее время требовалось взбодриться. Головные боли, которые появились сразу после рождения Либби, надолго не оставляли. Его не предупредили, что непрерывное волнение за ребенка – неизбежная плата за счастье быть отцом.

Брат Дейзи тащил через зал чемодан Крована, а мать подробно объясняла ему, где находится комната, отведенная лорду Вселяюужас. Вероятно, парень до этого никогда не был в доме.

В этот момент из-под арки Западного крыла неторопливо выплыл Сильюн и направился к троице. Несмотря на явное неудовольствие матери, он забрал у парня чемодан Крована и сам понес его в нужном направлении. Парень смотрел им вслед с ничего не выражающим лицом. Но если бы он знал, что за ним никто не наблюдает, вероятно, округлил бы глаза.

Молодец парень. Может быть, и стоило его спасать.

Гавар поставил бокал – поставил точку в исполнении своей роли радушного хозяина – на полку камина, где он будет стоять до тех пор, пока какой-нибудь раб завтра утром его не заметит. Пребывать в статусе свободного человека оставалось всего три дня, и Гавар намеревался извлечь из них максимум. Один из лордов откуда-то с окраин недавно добился больших успехов в деле с его отцом, и его наследницу – она впервые присутствовала на дебатах – следовало проверить. Гавар подумал, что она, возможно, пожелает получить наслаждение от вступления в жестокий мир большой политики.

Всем известно, насколько хороши Джардины в этом деле.

Оказалось, девушка горела желанием усвоить его уроки. Но проснулся Гавар в своей комнате и, рано утром спускаясь вниз к завтраку, предусмотрительно выбрал путь, чтобы с ней не пересечься. Он регулярно и с изяществом поддерживал семейную репутацию, но очень не хотел, чтобы девушка вздумала публично выразить ему свою благодарность. Не хватало, чтобы ястребиноокая гарпия, на которой он собирался жениться, это заметила. Девушка рано не встанет, в этом Гавар был уверен.

Во время всех праздников, проводимых в Кайнестоне, завтрак неизменно накрывался в Длинной галерее. Ставился стол, уходящий к горизонту, и покрывался накрахмаленной скатертью. Гавар вошел и окинул галерею внимательным взглядом: ни его новой подружки – надо будет спросить у мамы ее имя, – ни его будущей супруги не было. Он облегченно выдохнул.

Когда Гавар сел, несколько голов повернулись в его сторону. Ну что ж, пусть таращатся. Придет день, и он станет хозяином Кайнестона, и это будет его стол. И рядом с ним на подобающем ей месте будет сидеть Либби, пусть даже ее никогда и не признают его законной наследницей.

Не признают? Гавар вспомнил тот осенний день, когда он с Дейзи сидел у озера, а по его глади к ним плыла лодка.

Не плыла. Ее вели.

Гавар очень часто в мыслях возвращался к тому дню и в такие моменты был убежден, что его дочь Даром управляла лодкой. В последующие недели он напряженно наблюдал, ожидая новых проявлений Дара, но их не было. Возможно, в тот день оторвались тросы и случайный ветер подогнал лодку к берегу. Возможно, он сам бессознательно сделал это своим Даром, чтобы доставить удовольствие девочке.