Золотая клетка

Кива судорожно вздохнула. Она не знала, зачем ее сюда позвали, но точно не ожидала сбивчивых извинений. Особенно искренних.

– Зули хорошо обдумала все случившееся. – Судя по скрещенным рукам Тора и его мрачному лицу, это он подтолкнул ее к раздумьям. – Она знает, что поступила неправильно – не только вчера, но и когда не освободила тебя из Залиндова.

– Это все мама! – торопливо возразила Зулика. – Она правда сказала, что тебе там будет лучше, особенно с твоей магией. А я была юна, Кива. Юна и напугана. И я послушалась. Ее доводы звучали разумно: если обнаружат тебя, обнаружат и нас всех. Все могло пойти прахом. Но ты оставалась в Залиндове, а мы переезжали с места на место, так что даже если бы в тюрьме что-то случилось, нас никто бы не нашел. И… – она замолчала, будто спохватившись.

Кива уже слышала доводы Зулики, и пусть в них было некое зерно логики, они не оправдывали решение оставить в тюрьме ребенка. Но она все равно подтолкнула сестру:

– Что «и»?

Зулика неохотно произнесла:

– Прозвучит ужасно, но… – Она набрала воздуха и шепотом призналась: – Я боялась тоже оказаться в Залиндове. Мне это в кошмарах снилось!

Кива закрыла глаза, не в силах смотреть на сестру. Она прекрасно знала, что такое Залиндов, приходящий в ночных кошмарах, но ей-то пришлось еще и жить в этом кошмаре. В одиночку. Десять лет.

– Прости, – прошептала Зулика. – Теперь я понимаю, что не надо было слушать маму. Надо было рассказать Тору и приехать за тобой. Мы тебя подвели. Я подвела.

Киву переполняла боль, но она постаралась собраться с мыслями. Десять лет жизни пропали впустую, так что простить Зулику и сделать вид, будто ничего и не было, невозможно. Но сестра права: она действительно была юна. Если бы Кива оказалась на ее месте, а Тильда сказала бы, что будет безопаснее оставить Зулику в тюрьме, разве Кива не поверила бы, что мама знает, о чем говорит?

Кива глубоко вздохнула и сказала:

– Давай просто… Давай попробуем забыть это. Как ты сама вчера сказала, что сделано, то сделано.

Зулика выглядела потрясенно. Как и Торелл.

– Ты… ты не расстраиваешься? – медленно спросила Зулика.

– Меня все это очень расстраивает! – голос Кивы громко разнесся по темному закоулку, и она добавила уже тише: – Еще меня очень расстраивает, что позавчера ты пыталась убить Джарена и что из-за тебя Наари лишилась руки. Но я и этого не могу изменить, так? Стало быть, чтобы не сойти с ума, остается только…

– Погоди, погоди, – прервал ее Торелл, нахмурившись. Повернулся к Зулике: – Про Наари я знаю, а что там про Джарена?

Зулика не ответила ему, а вместо этого взглянула на Киву:

– Если бы я хотела убить принца, он бы умер. Я хотела не этого. Думала просто встряхнуть его чутка. Напомнить, что мы никуда не делись.

Киву поразила самоуверенность Зулики, но она лишь сказала:

– Он знает, что вы никуда не делись. Но в общей картине вы не кажетесь ему серьезной угрозой. И на это у него есть веские причины, учитывая, что я узнала сегодня.

И брат, и сестра навострили уши, и Кива принялась безуспешно искать способ как-нибудь отыграть назад свое заявление, а потом поняла, что в этом нет необходимости. Сведения, которыми поделился Джарен, не могут навредить ему или его семье. Ведь один из предметов, нужных, чтобы свергнуть его, находится в сотнях миль отсюда под защитой не только магии, но и целой армии.

– Кива, что ты узнала? – спросил Торелл, превращаясь из любящего брата в генерала армии повстанцев.

Кива боролась с собой, решая, что ответить. С одной стороны, ее огорчало, что у ее семьи нет простого способа законно получить власть над королевством. Но с другой…

«Этого юношу ждет великая судьба. Он станет лучшим королем из всех».

Кива вновь вспомнила правдивые слова лекаря Туры. Она видела Джарена среди его подданных, видела, что он заботится о них не на словах, а на деле, и поэтому знала, что это правда.

Королевству будет лучше под его правлением.

Она ощущала себя так, будто предает собственную семью, но ни при каких условиях Кива не могла представить Зулику королевой Эвалона, как и Тора – королем. И точно не желала править сама, потому что совершенно не разбиралась ни в политике, ни в дипломатии. Ей было до смерти скучно даже слушать, как Королевский Совет обсуждает повседневные дела, а при мысли о том, что придется участвовать в этих обсуждениях, у нее внутри все скукоживалось.

А вот Джарена всю жизнь этому учили, и он этим наслаждался.

Для своих людей он был лучшим принцем.

Так что Кива, конечно, понимала, что радоваться нечему, но у нее камень с души упал при мысли о том, что Валлентисы в безопасности, а престол недостижим – по крайней мере, сейчас.

– Кива! – позвал Тор, когда ее молчание затянулось. – Ты что-то узнала?

Облизав губы, она ответила:

– Да. И вам новости не понравятся.