Золотая клетка

– Да ладно, то есть ты не собиралась очаровать нас всех, чтобы мы не заметили удара в спину? Это в план не входило?

– Нет… Я не… Это не…

Но это была правда. Покидая Залиндов, Кива именно так и планировала поступить: проникнуть во дворец, поближе узнать семью Валлентис, найти их слабые места и использовать против них.

С самого начала именно это и было ее задачей.

Ее выбором.

Но больше нет.

Хватит.

Нельзя больше жить болью, которые причинили ей последние десять лет, нельзя оправдывать захват власти в королевстве, наследник которого с готовностью пожертвует жизнью ради народа. Эвалону нужен именно такой король.

Кива наконец поняла. Мести жаждала ее мать, но не она сама. Она может выбрать простить, забыть старые обиды и древние предательства и просто…

И просто стать Кивой Меридан.

Дочерью своей матери – но и своего отца.

Фарана Меридана, лекаря, который подарил ей мечту.

Мечту, за которой можно идти, только отпустив прошлое.

Перестав быть Кивой Корентин.

Она осознала это, и с плеч свалилась такая гора, что она пошатнулась.

– Все в порядке, – прошептала она, когда Кэлдон подхватил ее.

– Ты так глубоко задумалась, – сказал он. – О чем размышляешь?

Кива подняла на него глаза, увидела его печальный взор, вспомнила все его слова – что он знал о ней и хранил это в тайне, толкуя сомнения в ее пользу. Самый внезапный союзник – и самый неожиданный друг.

– Прости, – прошептала она. – Ты прав, я в самом деле помогала семье. Но… Больше не буду. Даже сегодня я рассказала им лишь бесполезные сведения, которые сейчас им никак не помогут. Им придется придумать что-то другое, а это займет время. Недели, месяцы, годы – не знаю. Знаю только, что я… – Кива сглотнула. – Что я все. – И добавила быстро: – Я все равно люблю их, конечно, люблю. Но еще я люблю… – Она подавилась именем и перефразировала: – Еще мне дорога твоя семья. И если быть честной с самой собой, я уже давно знаю, что не хочу быть причастна к планам, способным вам навредить. Всем вам. Больше не хочу.

Прошло какое-то время. И еще. Кива не отрывала взгляда от земли, прекрасно понимая, что только что призналась в величайшей измене. Кэлдон мог одним движением вонзить кинжал Наари ей в сердце и был бы оправдан. Сейчас ее жизнь была в его руках.

Как и, оказывается, многие месяцы.

Эта невыносимая тишина все висела, пока наконец – наконец! – он не спас ее из пучин отчаяния.

– Не так уж сложно, правда?

Услышав веселье в его голосе, Кива вскинула взгляд, и глаза ее стали как блюдца, когда Кэлдон стиснул ее в грубоватых объятиях.

– Какая ж ты заноза в заднице, солнышко, – прохрипел он. – Зато с тобой не соскучишься.

Кива то ли всхлипнула, то ли хохотнула, и крепко прижалась к нему.

– Ты не злишься?

– Смеешься? – он отстранился. – Ты замышляла свергнуть всю мою семью. Захватить королевство. То, что я все знал, еще не означает, что я не злюсь.

Кива закусила губу, но тут он признал:

– Однако я лучше кого бы то ни было понимаю, как важна семья. Сестра у тебя та еще, а вот брат…

– Пожалуйста, только не начинай снова про то, как он хорош!

– А вот брат, – повторил Кэлдон, – не верит в заговор всем сердцем, верно?

Кива пораженно качнулась назад:

– С чего ты взял?

Кэлдон пожал плечами:

– Несмотря на мое вчерашнее поведение, я видел его не впервые.

Кива охнула:

– Вы раньше встречались?

Принц покачал головой:

– Мы не встречались. Когда моя сестра в последний раз приезжала в Валлению отчитаться по армии, я уехал и… – Он оборвал себя и нахмурился. – Я знаю, что Джарен рассказал тебе о моем трагическом прошлом: по тебе вчера все видно было, так что хорош притворяться, будто ничего не понимаешь.

Кива попыталась взять выражение лица под контроль.

– Для меня загадка, как ты ухитрилась так долго водить всех за нос, – удивленно пробормотал Кэлдон. Но потом продолжил: – Когда приехала Эшлин, я отправился в глубь материка и остановился в деревне, куда как раз недавно стали наведываться мятежники. Когда местная стража устала слушать их агитацию, дело пошло к драке.

Кива поморщилась и отвела взгляд на воду.

– Началась свалка, – сказал Кэлдон. – Подключились деревенские – кто-то на стороне стражи, кто-то на стороне мятежников; мужчины, женщины, дети – все ринулись в бой. – Он продолжил изменившимся тоном: – И тут я заметил твоего брата. Он был словно бог мщения среди смертных, люди дрожали при виде его маски. Но чего я никогда не забуду, так это того, что он ни на кого не нападал. Он защищал. Всех. Даже стражников.

– Что? – выдохнула Кива.

– Он старался, чтобы никто не заметил, – сказал Кэлдон, – но я сидел на крыше и смотрел на все сверху, так что видел, как он шмыгнул за дом и снял маску. Будучи уже не Шакалом, он принялся защищать тех самых людей, которых пытались убить его товарищи: вырубал самых опасных нападающих с обеих сторон, но не причинял никакого более серьезного вреда. Все это было столь невероятно, что я так никому и не рассказал потом, не выдал, кто он такой. Твой брат очень умелый воин, солнышко. Серьезно, очень впечатляюще…

– Погоди, – прервала Кива. – Ты сказал, что сидел на крыше?