Золотая клетка

Кива и сама на то надеялась, но, учитывая последнюю встречу, сердце у нее от предвкушения не замирало.

Рессинда помахала ей и направила лошадь прочь. Кива смотрела ей вслед, пока та не скрылась в деревне, а потом обернулась к нарисованной свинье. Заходя внутрь, она постаралась стереть с лица отвращение.

Внутри «Пьяный боров» был очень похож на все прочие таверны, которые Кива видела как в детстве, путешествуя с родителями, так и потом, когда они ехали из зимнего дворца в Валлению. Слабые люминиевые светильники разгоняли тьму, но низкая комната все равно выглядела темной и мрачной – не помогал даже солнечный свет, сочащийся сквозь грязные окна, каждое из которых окружали многочисленные кабаньи головы на стенах.

Всепроникающий пивной дух щекотал ноздри. Кива подошла к деревянным столам, за которыми уже пошатывались на стульях завсегдатаи, хоть и стояло утро. Не поднимая головы, она направилась мимо них прямо к дубовой стойке в глубине помещения. За ней стоял трактирщик, среднего возраста мужчина. Он протирал столешницу замызганной тряпкой.

– Здравствуйте, – сказала Кива.

Мужчина глянул на нее темными глазами и ничего не ответил.

– Я… эм… Не могли бы вы помочь мне кое-кого найти? – спросила она.

– Пить будешь? – грубовато спросил он сиплым голосом.

– Я… ну… – замялась Кива, но потом натянула дружелюбную улыбку. – Для меня немного равновато. Может, позже – после того как я найду тех, кого ищу.

Трактирщик снова ничего не сказал.

Восприняв это как приглашение продолжать, Кива спросила:

– Вы знакомы с Зуликой и Тореллом Мериданами? – Она не рискнула назвать фамилию Корентин, поскольку надеялась, что брат с сестрой не такие дураки, чтобы болтать про их род. – Они чуть старше, но похожи на меня.

– А ты кто? – спросил трактирщик.

– Я их сестра, – ответила Кива. – Кива Меридан.

Рядом что-то бухнуло: о барную стойку грохнула полная кружка эля, плеснув на стойку, а на соседний табурет уселся старик, шатко покосившись в сторону Кивы.

– Киииииива, – промямлил он. – Г’дное иммчко. А я Грам… Грамд… Грамидон, – он икал между слогами, щерясь на Киву бурыми зубами.

Выговорив наконец собственное имя, он, кажется, остался вполне доволен.

– Может, хочешь хлеба, Грам? – спросил трактирщик. На старика он смотрел куда мягче. – Или рагу? За счет заведения?

Грамидон хлебнул эля.

– Рано ищо жрать. Но т’ не з’будь птом, – он помахал кружкой, выплеснув еще эля. Часть попала Киве на ботинки.

– Грам… – начал трактирщик, но пьяница его перебил.

– Че ткая милая местечка заб’ла в ткой милой двчонке? – спросил Грамидон у Кивы.

– Я ищу семью, – ответила Кива на его перековерканный вопрос. – Торелла и Зулику Меридан.

– Ха! – Грам грохнул кружкой, выплеснув волну пены. – Так и знай!

Он ничего больше не добавил, так что Кива переспросила:

– Вы знай… знали что?

Грамидон ткнул в нее кривым пальцем:

– Глазы у тбя мамкины.

Не успела Кива прийти в себя после такого заявления, как он обмяк, уронил голову на стойку и из его широко распахнутого рта раздался громкий пьяный храп.

Трактирщик вздохнул, убрал кружку и вытер пролитое.

– Каждый день одно и то же. Только через несколько часов очнется, – заметив выражение лица Кивы, он добавил: – У Грама была непростая жизнь, но с ним все нормально. За ним есть, кому присмотреть, они скоро придут его забрать и удостоверятся, что он в тепле и покое. Не переживай, с ним все будет хорошо.

Не в силах удержаться, Кива хрипло спросила:

– Моя мама тоже за ним присматривала?

Трактирщик, как обычно, ничего не ответил. Но, к удивлению Кивы, вынул из-за стойки кусок жесткого пергамента и перо.

– Напиши записку. Посмотрим, что получится, – предложил он, пусть и грубовато.

Кива преисполнилась надежды, но уточнила:

– Мне надо повидаться с ними сегодня. Как можно скорее. Это важно.

Трактирщик ничего не стал обещать, только повторил:

– Посмотрим, что получится.

Осознав, что большего ей не добиться, Кива торопливо написала записку:

«Я в Пьяном борове. Надо поговорить. Сегодня».

В записке не было ничего секретного, но она все равно по старой привычке использовала шифр, который поймут только родные.

– Это что еще такое? – спросил трактирщик, поднося записку к свету и хмурясь.

– Зулика и Торелл Меридан, – напомнила Кива. – Они смогут прочесть.

Хмыкнув, он спрятал записку в задний карман, но больше ничего не предпринял.

– Когда я сказала, что это важно, я имела в виду, что это вопрос жизни и смерти, – сказала Кива. Ее жизни и смерти, если магию не получится обуздать. – Пожалуйста, у меня всего несколько часов.

Он поднял на нее взгляд.

– Пить будешь?

Кива скрипнула зубами и покачала головой.

Он ткнул пальцем себе за спину, в дверь в дальнем краю таверны.

– Тогда жди снаружи.

– Пожалуйста, – вновь попросила Кива, на этот раз шепотом.

Он лишь ткнул пальцем еще раз, развернулся и ушел в комнату за стойкой. Его место заняла девушка. Скривившись, она подобрала его грязную тряпку и заменила на чистую.

Киве не оставалось ничего, кроме как положиться на трактирщика, так что она вздохнула и пошла, куда было велено – на маленький дворик.