Золотая клетка

– Не понимаю, о чем ты, – ответила Зулика, потягивая чай. – Я так счастлива тебя видеть. Главная радость недели.

Торелл устало вздохнул и пробормотал что-то, но Кива не расслышала.

Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, Кива напомнила себе: она не знает, что пришлось пережить Зулике за последние десять лет. Ей было сложно представить что-нибудь хуже, чем пожизненное заключение в тюрьме, однако ад у каждого свой.

Отбросив посторонние мысли, Кива вспомнила, зачем приехала, и обдумала, как и с чего начать. Нужно было так много всего рассказать, но она больше ни секунды не могла бороться с любопытством.

– Я хотела спросить про маму, – начала Кива. – Как она оказалась в Залиндове? Как вы оказались среди мятежников? Что случилось потом… После той ночи?

Зулика фыркнула:

– Посмотрите-ка, рискует головой ради сказочки. Ясненько.

– Я ничем не рискую.

– Ничем, кроме наших голов, – Зулика так резко посерьезнела, что Кива поняла: ей и не было весело. – Ты хоть подумала об этом, прежде чем рвануть из Валлении? Тебе вообще есть клятое дело до кого-нибудь, кроме себя? Раньше ты не была такой эгоисткой, но, наверное, десять лет потакания лишь своим прихотям меняют человека!

– Зулика! – отрезал Торрел. – Хватит!

Кива пыталась не выдать, как задели ее слова сестры, как это несправедливо. В горле встал комок, но она смогла проговорить:

– Я пришла, потому что у меня не получается контролировать дар и мне нужна помощь, пока меня не поймали, – она сглотнула. – Но я не собираюсь уходить, пока вы не расскажете мне про маму. Я имею право знать правду.

Про Королевский Совет она не упомянула, не желая выкладывать все карты, не получив ничего взамен.

– Что с твоим даром? – с обеспокоенным лицом спросил Торелл.

Кива качнула головой:

– Ты первый.

Увидев, как она серьезна, он сдался.

– В ту ночь, когда пришли солдаты, мы бежали в дом в горах. Там нас ждали. Мятежники.

– Но мятежники ничего не знали о нашей семье, – возразила Кива. – Мама с папой так старались…

– Они ничего толком не знали, но годами собирали слухи, и один слух наконец привел их в Риверфелл. Их тогдашний вожак, человек по имени Голдрик, уже говорил с родителями на рынке, но мама с папой его высмеяли. – Мышцы, увивающие руки Тора, напряглись. – В ту ночь, когда… все произошло… мама повела нас прямо к Голдрику и предложила сделку: она присоединяется к восстанию в обмен на одну вещь.

– На что? – прошептала Кива.

Ответила Зулика, промолвив лишь одно слово:

– Месть.

Нахлынули непрошеные воспоминания: как закололи Керрина, как королевская стража тащила прочь Фарана. Кива гнала эти мысли прочь, хоть и знала, что они никогда не покинут ее насовсем.

– Следующие несколько лет мы провели с Голдриком и его ближайшими соратниками, переезжали от убежища к убежищу. Они с мамой все планировали, рассчитывали и раздумывали, – продолжал Тор. – Мы учились драться, защитаться. А мама… – голос сорвался. – Мама начала прилюдно использовать дар, больше не заботясь о том, кто может о нас узнать.

– Переходи к делу, Тор, – сказала Зулика, все потягивая чай. – Ей не урок истории нужен.

– Можешь сама рассказать, – парировал Торелл.

Зулика приторно улыбнулась ему:

– Но у тебя так славно получается.

Кива, внимательно глядя на брата и сестру, поняла, что между ними, очевидно, не все гладко. Десять лет назад они были близки – не так, как Кива с Тором, но все равно нежно друг друга любили. Этот надрыв в их отношениях, эта злость… Кива не представляла, что послужило тому причиной.

– Однажды они решили, что пришла пора маме возглавить сопротивление вместо Голдрика, – рассказывал Киве Торелл. – Корентин по крови, она была их законной правительницей. Нашей, – поправился он. – Голдрик остался при ней ближайшим советником, но последнее слово во всех шагах повстанцев оставалось за ней. До сих пор наши ряды медленно пополнялись по мере того, как распространялись слухи о появлении наследницы Торвина, но мама не находила себе покоя и желала, чтобы события развивались быстрее. Заполучив власть, она начала активно вербовать сторонников: повстанцы ходили по деревням и убеждали людей присоединиться к ним. К нам, – вновь торопливо поправился он.

Кива зацепилась за слово, которое он выбрал, и уточнила:

– Когда ты сказал «убеждали»?..

Торелл смотрел в сторону, не встречаясь с ней глазами.

– Она делала, что должна. Мы делали, что должны.

«Они нападали все яростнее, уже не сдерживались, жгли деревни и убивали тех, кто выступал против».

Кива сглотнула, вспомнив слова Джарена, сказанные позавчера.

– Вы нападали на людей, – прошептала она. – Убивали их.

– Только если они нападали первыми, – ответила Зулика, рассматривая ногти. – На что напрашивались, то и получили. – Ее холодный взгляд встретился с потрясенным взглядом Кивы. – Войну без жертв не выиграть, сестренка. Кто не с нами, тот против нас, а противники пощады не заслуживают. С чего нам заботиться о них, если им до нас дела нет?