Золотая клетка для светского льва

    – Да мне хоть Екатерина Вторая! – топнула ногой Аглая Петровна и крепче сжала металлическую ручку совка.

    В памяти Ирмы тут же всплыл эпизод, произошедший в квартире Костика. Да что же все старые вороны с ума-то посходили! Молниеносно одевшись и оценив свое безоружное положение, она приняла единственно правильное решение – бежать, надо отсюда бежать! Получив по спине и мягкому месту багетом и совком, она поклялась больше никогда не заходить в квартиры малознакомых мужчин, не убедившись предварительно, что они проживают одни и никого в ближайшие сто лет в гости не ожидают.

– Ну ничего, – всхлипнула она около лифта, – за все Дашка поплатится, за все… Пусть объяснит Егору, почему у нее два жениха одновременно! Будет ей сегодня помолвка!

    Погрозив воображаемой врагине кулаком, Ирма спустилась на первый этаж и, разбрызгивая во все стороны флюиды гнева, вышла на улицу. Села в машину, громко хлопнула дверцей и рванула с места.

    – Давай, старая коряга, вези! – по привычке принялась она ругать «Хундай». – Скоро продам тебя, металлолом проклятый! Да чтоб ты сдох!

    «Хундай» был по природе своей терпелив и долгое время искренне ждал хотя бы каплю любви от своей хозяйки. Он всегда старался ей помогать и никогда не позволял себе держать обиду более трех секунд. Но в этот миг его многострадальное терпение лопнуло. Выбрав столб напротив небольшого красочного магазинчика, он вильнул к тротуару и, точно стрела, выпущенная из арбалета, полетел к цели.

    – Ты что делаешь, гад! – вскричала Ирма, чувствуя, что руль ее больше не слушается.

    В ответ раздался глухой удар и звон разбивающихся фар.

* * *

    – Моя комната в вашем полном распоряжении, – гостеприимно сказала Евдокия Дмитриевна, пропуская Тихона и Дашеньку вперед, – ищите улики, сколько вам будет угодно. Вот ящичек, в котором лежал футляр, – она подошла к трельяжу и указала на один из крайних ящичков, – собственно, футляр там и сейчас лежит, только пустой…

    – Не надо печалиться, – приободрил Тихон, тепло улыбаясь, – я сделаю все, чтобы брошь к вам вернулась. А теперь попрошу всех соблюдать тишину.

    Он потер ладони, точно ему предстояло отведать наивкуснейшее ароматное блюдо, сощурился, мелкими шажками прогулялся до окна и обратно и только потом подошел к трельяжу. Зеркала, полочки с хрупкими статуэтками, ящички разной величины…

    Тихону вдруг нестерпимо захотелось сразу же наткнуться на нечто стоящее и важное – должен, должен воровской талант указать ему нужное направление!

    Сейчас он мечтал произвести благоприятное впечатление на хозяйку дома и заодно проверить свою интуицию.

    Сделав шаг назад, Тихон попытался максимально сконцентрироваться.

    Вор знал, что брошь находится в этой комнате, скорее всего, подглядел, как Евдокия Дмитриевна разглядывала ее или прикладывала к ткани, но он не знал наверняка, где хранится эта драгоценность.

    Вот воришка стоит напротив трельяжа… к какому ящику могла потянуться его рука в первую очередь? Взгляд Тихона остановился на среднем зеркальном ящике. Украшенный разноцветной стеклянной крошкой, он точно просил: «Открой меня».

    – Тэк-с…тэк-с… – произнес Тихон и выдвинул ящик. – Что это за письма? – спросил он, оборачиваясь к Евдокии Дмитриевне.

    – Я изредка переписываюсь со своими одноклассницами, – ответила она, подходя ближе. – Мы не любим эти новомодные штучки… я имею в виду сообщения по мобильному телефону и электронную почту. Обычным письмом как-то теплее… Конечно, мы и по телефону общаемся, но как-то повелось со школьной скамьи вести переписку, вот мы и поддерживаем эту традицию.

    – Это хорошо, – одобрил Тихон, изучая содержимое ящика. – А это чернила? – спросил он, указывая на пузатую бутылочку.

    Евдокия Дмитриевна смутилась.

    – Да, – кивнула она, – наверное, я очень романтичная натура, но мне нравится писать перьевой ручкой… в голове рождаются совсем иные фразы, более…

    – Более душевные, – подсказала Дашенька.

    – Да, именно так.

    – А посмотрите, пожалуйста, здесь все лежит как обычно? – спросил Тихон, отмечая, что на правой стенке ящика красуется смазанное чернильное пятно.

    – Вообще-то нет, – напряглась Евдокия Дмитриевна. – Надо же, я только сейчас обратила внимание… Бутылочку с чернилами я всегда ставлю в этот угол, видите, здесь даже есть коробочка-подставка, чтобы она не упала и ничего не перепачкала… А теперь бутылочка на противоположной стороне, в другом углу…

    Тихон улыбнулся. Правильно: воришка отставил ее, чтобы посмотреть, не лежит ли за ней футляр с брошью, а на место вернуть забыл.

    – А это пятно, не припомните, давно здесь?

    – Нет, что вы, – замотала головой Евдокия Дмитриевна, – этот трельяж я купила совсем недавно… все было чисто…

    – Мне, мне покажите, – потребовала Дашенька, вставая от нетерпения на цыпочки. – Это отпечаток пальца?

    – Нет, не похоже… – ответил Тихон и выдвинул ящик побольше.

    За пятном он увидел производственный брак – небольшая трещина, от которой отошла тоненькая щепка. В щепке застряла темно-бордовая ворсистая нитка. Кто-то зацепился, скорее всего, правым рукавом свитера или кофты, дернулся, и ниточка оторвалась. Возможно, вор, возможно, кто-то еще.