Золотая клетка с черным ходом

Девушка сложила руки на груди и несколько мгновений буравила его взором темных глаз — гремучей смесью возмущения, отвращения и где-то недоумения.

— Ну, что ты хотела сказать? — поторопил ее Мика.

— Что это такое я видела сегодня утром? — чеканя слова, произнесла Сати.

— Это не то, что ты подумала.

— А выглядело очень похоже! Значит… Я была права? Ты увиваешься за Зарой?

Мика не смог больше выдерживать ее взгляд и опустил голову. Она не должна была об этом узнать и тем более видеть — лишь за это он испытывал стыд.

— Я не увиваюсь, — ответил он. — Это другое.

Сати подошла к нему вплотную, пытаясь снова посмотреть в глаза, чтобы добить его окончательно.

— И что же?

Ее голос словно обдул его морозным ветром, но Мика нашел в себе силы поднять взор и даже придать ему некую дерзость.

— Ты знаешь.

Сестра коротко замахнулась, и пощечина заставила его вздрогнуть и поморщиться от неожиданной боли. Обидно, но он не мог ее за это винить. Потирая щеку, Мика отвернулся.

— Ты втрескался в нее?! Как ты мог?! У тебя вообще совесть есть?! Я просто поверить не могу, Мика!..

Он молча выслушивал возмущенную тираду Сати, не пытаясь защититься. Ничего нового. Даже скучно. Все это он уже слышал и от Надима, и от себя самого. Слова разбивались о невидимую преграду, не достигая его сердца. Как он мог? Ну, вот так и смог. Если бы Мика знал, где находится волшебная кнопка отключения чувств, то без сомнений нажал бы ее и лучше всего оставил бы навечно заблокированной, ведь меньше всего он хотел причинять боль своей семье. Только вот он не знал куда жать. Инструкцию по управлению любовью еще не изобрели.

— И что ты собираешся делать?! — спросила Сати, прикрутив поток ругани.

— Ничего, — ответил он, все так же глядя в сторону. — А что я могу сделать?

— Ну, не знаю. Будешь приезжать и развлекаться с ней у отца под боком!

— Нет! — Мика опустился на кровать и закрыл лицо руками. — Можешь не волноваться, я не опозорю честь семьи. Если тебе больше нечего сказать, выйди, пожалуйста. У меня скоро рейс, я должен подумать, что еще не взял.

Но Сати не вышла. Она подсела к нему и уже более миролюбиво обняла за плечи.

— Братишка, прости, что ударила. Я волнуюсь за тебя, понимаешь?

— Понимаю, — сухо ответил Мика. Физической боли от пощечины уже не было, а вот обида еще не угасла.

— Это пройдет. Вот увидишь. Просто держи это под контролем, пока не улеглось… Иначе мне придется все рассказать отцу.

— Ну валяй, рассказывай! Ты знаешь, что он со мной сделает.

Мика услышал, как Сати тяжело вздохнула. Она не могла всерьез его этим шантажировать.

— Ну… Ты просто должен отвлечься. И все забудется…

— Легко тебе говорить, ты ведь у нас мисс Холодное сердце, — съязвил Мика. — Ты вообще не понимаешь о чем говоришь, ведь ты никогда ничего не испытывала кроме лени и желания повыносить мозг!

Он почувствовал, как Сати убрала руку и встала, а когда поднял на нее глаза, увидел, как она помрачнела, будто вспомнив что-то неприятное, даже болезненное.

— Ты ошибаешься, — напряженным голосом сказала она. — Я прекрасно понимаю, о чем говорю. Мика, видишь ли… Иногда тебе ничего другого не остается, кроме как взять себя в руки и жить дальше, как ни в чем ни бывало. Потому что если раскиснешь и дашь волю чувствам, пойдешь ко дну.

Опустив голову, Сати вышла, а Мика все еще в недоумении смотрел на тихо закрывшуюся дверь. Что это было? Сати говорила так, словно хранила в себе какую-то тайну, которая в порыве эмоций показалась на мгновение, а потом была поскорее спрятана от любопытных глаз. Или ей просто было грустно наблюдать падение младшего брата?

В любом случае, у Мики не было времени и возможности в этом разбираться. Он вызвал такси и потащил вниз чемодан. Как ни претила ему мысль о расставании с Зарой, иного выхода не было — тут Сати была права. Выйти из дома не оборачиваясь. Сесть в такси. Добраться до аэропорта. Улететь далеко-далеко от нее… забрав частичку с собой. И в этом проблема. Если эта частичка накрепко засела в груди, как это должно пройти и забыться?

Глава 62

Да оказывается у него есть сила воли! Мика почти гордился своей выдержкой — уже месяц он не входил в контакт с Зарой, строго контролируя все порывы позвонить ей или написать. Почти. Обычно, когда пытаешься что-то преодолеть, и у тебя это потихоньку получается, ты радуешься успеху, однако он не был рад. Изоляция давалась тяжело, ведь в голове постоянно крутились картинки их последней проведенной вместе ночи.

Учеба, новые друзья, новые ощущения отвлекали, но Мика мухлевал. С утра, перед занятиями и вечером он открывал Галерею и смотрел на единственное фото Зары, которое успел сделать — когда она спала у него на руке, а телефон по счастью оказался под боком. Он не целовал экран и не плакал над ней, просто медитировал, упиваясь окутывавшей его теплотой.

Мика не знал, смотрит ли Зара его страницу — число подписчиков подбиралось к миллиону, и отследить все лайки и комментарии, а тем более просмотры было нереально. Он надеялся, что она не смотрит, и эгоистично жаждал, чтобы смотрела, чтобы не бросала его.