Золотая коллекция классического детектива

Этот молодой человек, столь хладнокровный, сдержанный и скрытный, не прятал более своего гнева. Слова, которые срывались с его губ, подгоняли его, как подгоняет добрую лошадь звон бубенчиков на ее сбруе.

– Ни один человек на свете, – продолжал он, – не ошибался столь жестоко, как я, и не был столь гнусно одурачен! Я так любил эту женщину, так изощрялся, чтобы выразить ей свою привязанность, я принес ей в жертву свою молодость. Как она, должно быть, смеялась надо мной! Ее гнусное преступление началось в тот день, когда она впервые взяла меня на руки. И все эти годы она играла свою отвратительную роль, не выходя из нее ни на минуту. Ее любовь ко мне была лицемерием, преданность – притворством, ласки – ложью! А я обожал ее! Почему я не могу взять назад всю нежность, которой отвечал на ее поцелуи? Сколько героических усилий, сколько хлопот употребила она на обман, на двоедушие! А цель ее была – побеззастенчивей предать меня, обобрать, ограбить, чтобы ее внебрачный сын получил все, что принадлежало мне: благородное имя, огромное состояние…

«Дело идет к развязке», – подумал папаша Табаре, в котором проснулся сотрудник Жевроля. Вслух же он произнес:

– Все это весьма серьезно, дорогой Ноэль, чрезвычайно серьезно. Приходится допустить, что госпоже Жерди присущи дерзость и предприимчивость, какие редко бывают свойственны женской натуре. Поэтому у меня возникает предположение, что ей кто-то советовал, помогал, кто-то ее, быть может, склонял на это. Кто ее соучастники? Ведь не могла же она действовать в одиночку! Возможно, ее муж…

– Ее муж! – прервал адвокат с горьким смешком. – Вы тоже попались на удочку со вдовством. Никакого мужа никогда не было, блаженной памяти господина Жерди не существовало в природе. Я незаконнорожденный, дорогой господин Табаре: Ноэль, сын девицы Жерди и неизвестного отца.

– Господи! – воскликнул старик. – Так, значит, поэтому четыре года назад расстроился ваш брак с мадемуазель Левернуа?

– Да, мой друг, именно поэтому. Как я страдал, что не могу жениться на девушке, которую любил! Однако тогда я не досадовал на ту, что называла себя моей матерью. Она плакала, винилась, сокрушалась, а я, простодушный, утешал ее, как мог, осушал ей слезы, оправдывал ее в ее собственных глазах. Нет, мужа у нее не было… Разве у таких женщин, как она, бывают мужья? Она была любовницей моего отца; пресытившись, он ее бросил, швырнув триста тысяч франков – плату за доставленные ему удовольствия.

Ноэль, наверное, еще долго продолжал бы свои неистовые обличения, не останови его папаша Табаре. Старик чувствовал: история эта точь-в-точь похожа на ту, что он сам недавно вообразил, и, весь во власти суетного нетерпения, жаждал узнать, правильно ли он угадал, а между тем прежде всего надо было подумать о несчастном Ноэле.

– Дитя мое, – сказал он, – не будем отдаляться от предмета нашего разговора. Вы спрашивали у меня, что делать. Быть может, я единственный, кто способен дать вам действительно добрый совет. Ближе к делу. Как вы узнали об этом? Есть ли у вас доказательства и где они?

Решительный тон старика должен был бы насторожить Ноэля, но тот не обратил на это никакого внимания. Времени остановиться и поразмыслить у него не было. Он поспешил ответить:

– Я знаю об этом уже три недели. Открытие это я сделал случайно. У меня есть серьезные косвенные улики, но косвенные улики ничего не решают. Одно слово вдовы Леруж, одно только ее слово сделало бы их неопровержимыми. Ее убили, и она не сможет повторить это слово, но мне она его сказала. Я знаю, теперь госпожа Жерди будет все отрицать, даже стоя на эшафоте. Отец, разумеется, будет свидетельствовать против меня… Я уверен в своей правоте, у меня есть доказательства, однако это преступление обесценивает мою уверенность и разбивает в прах все мои доказательства.

– Расскажите-ка мне лучше все по порядку, – после минутного раздумья произнес папаша Табаре, – понимаете, все. Старики могут дать порой хороший совет. Посмотрим.

– Три недели назад, – начал Ноэль, – мне понадобились кое-какие старые документы, и я открыл секретер госпожи Жерди. Задев нечаянно полку, я рассыпал бумаги, среди которых оказалась связка писем. Не знаю, что побудило меня развязать ее, но, снедаемый необоримым любопытством, я прочел первое попавшееся письмо.

– И напрасно, – неодобрительно отозвался папаша Табаре.

– Согласен, но как бы то ни было, я его прочел. Первых десяти строчек оказалось достаточно, чтобы я понял: это письма моего отца, имя которого госпожа Жерди, несмотря на все мои увещевания, скрывала от меня. Вы должны понять, что я почувствовал. Я забрал связку, заперся в кабинете и прочел всю переписку от начала до конца.

– И вы жестоко наказаны за это, мое бедное дитя!

– Это верно, но кто бы смог устоять? Письма эти разбили мне сердце, но в них я нашел доказательства того, о чем только что рассказал вам.

– Вы, я надеюсь, их сохранили?

– Они здесь, господин Табаре, – ответил Ноэль. – Чтобы дать мне совет, вы должны знать суть дела, поэтому я прочту их вам.