Золотая коллекция классического детектива

Адвокат выдвинул ящик письменного стола, нажал в глубине скрытую пружину и достал связку писем из потайного отделения, устроенного в столешнице.

– Разумеется, – продолжал он, – я не стану знакомить вас с несущественными подробностями, хотя и они кое-что добавляют к общей картине. Я прочту лишь самое важное, непосредственно относящееся к делу.

Сгорая от нетерпения, папаша Табаре устроился в кресле поудобнее. Глаза и все его лицо выражали напряженное внимание. Адвокат довольно долго перебирал письма и, выбрав наконец одно, начал читать; хотя он старался хранить спокойствие, голос его временами дрожал.

– «Любимая моя Валери!» Валери, – пояснил он, – это госпожа Жерди.

– Знаю, знаю, не останавливайтесь.

Ноэль продолжал:

Любимая моя Валери!

Сегодня счастливый день. Утром я получил твое письмо, моя милая; я покрыл его поцелуями, перечел сто раз, и теперь оно заняло свое место там же, где и другие, – у меня в сердце. Я чуть не умер от радости, друг мой. Значит, ты все же не ошиблась, значит, это правда! Наконец милостивое небо увенчало нашу страсть. У нас будет сын. У меня будет сын от моей обожаемой Валери, ее живой образ! Ах, почему нас разделяет столь огромное расстояние? Отчего у меня нет крыльев? Я прилетел бы к тебе, упал бы в твои объятия, опьяненный сладостным влечением! Никогда еще я не проклинал так злополучный союз, навязанный мне жестокими родителями, которых не смогли тронуть мои слезы. Я не в силах сдержать свою ненависть к этой женщине, что вопреки моей воле носит мое имя, к этой невинной жертве наших бесчеловечных родителей. И в довершение моих мук она тоже собирается сделать меня отцом. Как описать ту боль, что я испытываю, ожидая появления на свет этих детей?

У одного из них, сына той, к которой я отношусь столь нежно, не будет ни отца, ни даже отцовской фамилии, поскольку закон, беспощадный к чувствительным душам, не позволяет мне признать его. В то же время другой, рожденный ненавистной мне супругой, будет единственно благодаря своему рождению богат, знатен, окружен любовью и уважением и займет высокое положение в свете. Мне невыносима мысль о столь ужасающей несправедливости.

Но что сделать, чтобы исправить ее? Не знаю, но уверен, что я ее исправлю.

Желанная, дорогая, любимая, тебе должна достаться лучшая доля; так будет, потому что я этого хочу.

– Когда написано это письмо? – поинтересовался папаша Табаре, хотя содержание давало об этом некоторое представление.

– Взгляните, – отвечал Ноэль и протянул старику листок.

Тот прочел: «Венеция, декабрь 1828 года».

– Вы, конечно, понимаете, – продолжал адвокат, – всю важность этого первого письма. В нем кратко изложены все обстоятельства. Отец, которого принудили вступить в брак, обожает свою любовницу и питает отвращение к жене. Примерно в одно и то же время обе женщины оказываются беременны, и чувства отца к детям, которые должны родиться, вполне ясны. В конце письма у него возникает замысел, который позже, вопреки всем законам божеским и человеческим, он не побоится осуществить.

Адвокат заговорил красноречиво, словно в суде, но папаша Табаре поспешил его прервать.

– Нет смысла в это углубляться, – сказал он. – Из того, что вы прочитали, все достаточно ясно. Я не дока в подобных материях и слушал, как если бы был простым присяжным; тем не менее мне все совершенно понятно.