Золотая корифена

— Что-то сейчас на «Марлине», — нарушает тишину Петр, — соскучился. Люблю я его… этого океанского бродягу. Думаю о нем, и вот тут сосет, что-то беспокоит. Помню, и на берегу также: если не уезжаю из города в отпуск, то все время тянет в порт. Посмотреть на «Марлина», как идет ремонт, покраска. Ни одного отпуска не догулял. Не могу, чтобы кто-то другой вместо меня ушел на "Марлине".

— Станции надо делать, — ворчит Валентин.

— Промысловики ждут, а мы тут подпекаемся, — помогает Стась.

— …прохлаждаемся, — сердито заканчивает Валентин, — курортники!..

— Брось ты! — обижается Стась. — Хорош курорт! Ха… по мне уже анатомию изучать можно. Смотри, весь скелет наружу. Ух, доберусь я до судового камбуза. Там так всегда вкусно пахнет манной кашей. На молоке…

— Ну вот, завздыхали. Кашку вспомнили. Не будем об этом, ребята. Давайте о чем-нибудь другом. О значительном. Запомнившимся на всю жизнь. О своих мечтах… Подожди, Стась. Ты будешь опять о папке-дипломате и синеглазых девчонках… Давай, Коля.

— О мечтах? Гм, о мечтах… собственно говоря, мечта моя осуществилась. Я всегда мечтал о море. И вот я в море. В океане… А сейчас мечтаю о береге. О твердой земле под ногами. У меня все время так: на берегу думаю о море, в море — о береге. Наверно, так у каждого… Еще я всегда мечтал о приключениях, путешествиях. И опять все осуществилось: работал на Камчатке, Чукотке, Курилах. Теперь в тропиках…

— Брось ты, Коля: "мечтал о море… путешествиях…". Все это из далекого розового детства. Просто случай столкнул час с берега на палубу судна. Я, например, по конкурсу не прошел в институт и подался в училище. Петю в мореходку друзья затащили. Валя стал гидрологом потому, что у него отец тоже гидролог… Ха, а ты — «мечта». Тоже мне, мечтатель! Ребеночек…

— Напрасно ты так, Стась. Может, у тебя случай… А я не случайно. Нет. С детства стремился к этому. Может, потому, что жил возле моря, в Ленинграде. На Петроградской. Там, бывало, утром распахнешь окно — и в лицо тебе ударит свежий солоноватый ветер, С залива… Корабли на Неве… их гудки. Чайки над асфальтом, бородатые парни с иностранных судов… А в блокаду, может, я и выжил потому, что кроме как о куске хлеба мечтал еще о жарких странах, о море синем-синем, в солнечных брызгах… А ты, Стаська, прикидываешься: ты ведь тоже мечтатель… Жюля Верна-то до сих пор почитываешь… а?

Помолчали. Петр кашлянул, потер ладонь о ладонь.

— А у меня все сложилось по-другому, ребята. Вы ведь помните, как погиб «Меркурий»? Налетел на камни возле Фарерских островов и через полчаса пошел на дно. Я в то время случайно на плавбазе «Петрозаводск» оказался. Близко мы были от места гибели «Меркурия», только «SOS» получили — к нему… Вечерело, волна — восемь баллов. Валит с борта на борт. Минут через двадцать подошли к «Меркурию», а он уже под воду уходит, одни мачты из воды торчат. Люди в воде бултыхаются черными такими точками… То выскакивают на гребень волны, то проваливаются, исчезают. Смотрю в бинокль: все меньше и меньше точек. Подобрались мы чуть не к самым камням, люди рядом — вот они: лица белые, кричат что-то, а ветер ревет, гудит, волны грохочут. Люди — вот они, а как поднять из воды? Шлюпку не спустишь: расколотит в щепы, не только не спасем, своих потопим… Л людей в воде все меньше и меньше: температура минусовая, больше десяти — пятнадцати минут не продержишься. Бросаем мы им спасательные круги, привязанные к концам, цепляются на них люди, но руки не держат: сил нет… И волна бьет, лупит о борта. Подтащили одного — волна его бац о железо… подволокли другого — хлоп, и на обшивке только пена красная. Потом все же вытащили троих…

Петр вздыхает, зябко ежится, словно еще раз ощутил, представил себе, как холодна вода там, у Фарер, глубокой осенью.

— В позапрошлом году это было, но не могу забыть; люди гибнут, а помочь не можем… — Петр замолчал, облизнул сухие губы. — После того рейса чуть с судна не списался: вдруг стало страшно. Испугался моря. И Ника каждый день одно и то же: "Уходи… боюсь". Потом отошло. Ведь я же моряк. Не могу быть без соленой воды… А Ника ушла.

Стемнело. Метрах в двадцати от «Корифены» кто-то бултыхнулся. Все вздрогнули. По воде пошли большие круги.

— Да, Петя. В море, бывает, и гибнут. А женщины, они такие: если любят, то тянут на берег, с судна. Я когда ухожу в рейс, Светлана меня за колени хватает, чемодан из рук вырывает. И тоже все грозится: "Бросай море, уйду". А теперь вот еще ребенка ожидаем. — Валентин задумался, побарабанил пальцами по планширу. Вздохнул. — Ну ладно.

Пора спать. Тем, кто свободен от вахты. Моя еще не скоро, и я устраиваюсь около Корина…

— …Коля, вставай. Твоя вахта… ну что ты, как котенок, тычешься в разные стороны? Умой физиономию… джентльмен удачи… ха, не выспался, детка. Держи компас…

Месяц лодочкой скользил над океаном. Иногда он исчезал, потому что прятался за островки туч. Потом снова показывался. Ярко-желтый, с крутой кормой и носом. А звезды сегодня, словно их горстями разбросали по черному небу. Тучи… тучи наползали на небо, и звезды, как из окон, выглядывают между ними…