Золотая кровь 3

Как будто ты разом лишается всех органов чувств, а мир своих красок. Ты не видишь ауры, не чувствуешь кожей, твой слух становится таким, будто в ушах вата и все звуки доходят издалека. Теряются оттенки…

Эмбер ощущала всё это, сидя за столом перед сеньором Виго.

Ужин при свечах — какая насмешка!

Мейстер Фернандо, как и было задумано, накрыл стол на террасе, на верхнем этаже, откуда открывался вид на ночной город и статую Парящего Спасителя, подсвеченную снизу множеством огней — паломники ежедневно приносили туда лампады.

Но в этот раз наслаждаться красотами города Эмбер совсем не хотелось.

Сначала её заковали в кандалы и заперли в одной из комнат, примыкавших к подвалу. Морис, Джукко и его кортесы едва руки ей не вывернули. Но, впрочем, она и сама виновата — пыталась сопротивляться до последнего, хотя и так уже было ясно, что битва проиграна.

Просто… было обидно.

Попасться на такой глупости! Ведь явно же было видно, что это ловушка. Но она слишком много подарков получила от Лучезарной, и может поэтому полностью утратила осторожность? Или во всём виновато её отношение к сеньору Виго? Где-то в глубине души она не верила, что он может поступить с ней плохо.

Какая же она дурочка…

А затем её привели на террасу, где сеньор Виго встретил её собственной персоной. Морис всё бормотал, что это рискованно и не стоит им разговаривать здесь, и всё-таки убедил сеньора Виго «приковать преступницу цепью за ногу», чтобы не убежала. Сыщик вообще отнёсся к безопасности со всем тщанием и хотел сразу же вызвать инспектора Альвареса и специальную тюремную карету. А когда сеньор Виго его осадил, то ещё долго пытался настаивать на том, чтобы Эмбер заперли в самой надёжной комнате, с решётками на окнах, и дверью, обитой железом. Но и тут сеньор Виго велел не торопиться. Он обещал, что будет ужин, значит будет.

Ужин при свечах, но с браслетами из ониксида на руках и цепью на ноге, которой её приковали как собаку!

Что же, глупость и самонадеянность наказуемы.

Вот так Эмбер. Вот так…

Её привели под руки, усадили и приковали, а сеньор Виго просто стоял в стороне, смотрел на всё это и молчал. Он отослал всех слуг и Мориса, и сказал, чтобы на террасе никто из них не появлялся, пока он сам кого — нибудь не позовёт. А сыщик, уходя, демонстративно отдал ему свой револьвер и шепнул: «Если что — я рядом». Это Эмбер прочла по губам.

Когда все ушли, и на террасе наконец-то стало тихо, сеньор Виго, не говоря ни слова, откупорил бутылку, обошёл стол, налил вина себе и Эмбер, а затем взял щипцы для мяса и положил на её тарелку сочный ломоть ростбифа и печеный картофель. Лицо сеньора Виго было холодным и бесстрастным, а движения сосредоточенными и быстрыми. Казалось, что мыслями он где-то далеко и все его действия — механические, как у заводной куклы.

Эмбер могла бы понять, о чём он думает, но ониксид не давал увидеть его ауру и почувствовать её вибрации. Не давал полноценно дышать. И ощущать это было ужасно.

Почему-то вспомнилась Кэтэрина…

Как же амантэ графа Морено столько лет живёт в своём ошейнике из оникисида?

Когда сеньор Виго закончил с блюдами, то сел на противоположном конце стола и какое-то время, молча рассматривал Эмбер, а она также молча смотрела на него. Просто смотрела, устало и отрешённо. Теперь, когда необходимости притворяться больше не было, на неё накатили усталость и опустошение.

Лучезарная и так была к ней неимоверно добра. А она была глупа и беспечна, и верила, что всё будет хорошо, хотя опасность была всё ближе и ближе, затягиваясь, как удавка на шее.

Только сейчас Эмбер поняла, что в этом всём, как будто было какое-то наваждение, притупившее её чувство осторожности. И желание завладеть камнем и находиться в этом доме затмило её благоразумие.

Может быть, поэтому ей так везло? Безумцам ведь везёт.

И именно поэтому она смогла пройти по канату над пропастью почти до самого конца. Но нельзя перейти пропасть почти…

Можно либо пройти, либо нет, а она сорвалась. Сорвалась на последнем шаге.

Сеньор Виго взял в руки бокал и, чуть приподняв его, словно собираясь сказать тост, произнёс:

— Ну, что же Амалия де ла Луна… Нет, Эмерт… Точнее Эмилия… Или Эми? Как много у тебя фальшивых имён! Что же, пора познакомиться заново. Я бы даже выпил за это, — он ещё выше приподнял бокал. — Так как тебя зовут? По-настоящему?

Его голос был ледяным, бесстрастным и абсолютно спокойным, но в глазах затаилась черная бездна.

— Имя? Выбирайте любое, Ваша Светлость. Я одинаково люблю их все, — ответила Эмбер с усмешкой, в ответном жесте подняла бокал и откинулась на спинку стула.

Ну вот, карты открыты, можно, наконец — то, быть собой. Игра окончена. Время сбросить все маски.