Золотая кровь (СИ)

– А почему эйфы набились именно сюда, как блохи в собачью шубу? — снова спросил Морис, развалившись на сиденье и принявшись обмахиваться шляпой. — Я в своей жизни встречал только одного эйфа, и то он ни черта не был похож на эту моль-переростка. И уж кровь он точно ни у кого не пил, зато прикладывался к бутылке за здорово живёшь, и подох от чёрной жёлчи. Так почему в Акадии? Им тут что, мёдом помазано?

– Ну…как тебе сказать… Причины, на самом деле, целых три, – неторопливо ответил Виго, разглядывая узкие рукава протоков, сплетающиеся в причудливый узор в дельте реки. – Первая – здесь тепло.

Нижняя Акадия – город мостов, каналов и пирсов. Рио де ла Брума впадает здесь в лагуну, заботливо отгороженную от океана длинной каменной грядой, немного возвышающейся над морем. Издали эта гряда смахивает на гребнистую спину крокодила, но именно благодаря этому волнорезу, воды в лагуне тихие, спокойные и очень тёплые. А от северных ветров город защищён горами. Перед тем, как слиться океаном, здесь, в низине, река разделяется на множество рукавов и протоков, затопляя болотистую низменность. И не поймёшь сразу, где заканчиваются разливы реки и болота, и начинаются мангровые заросли побережья.

– И что? Ну, много, где бывает тепло, — Морис вытер вспотевший лоб.

– Эйфайры очень чувствительны к холоду. На севере у них пропадает способность подпитываться от людей. Они там быстро чахнут и умирают. Они, как… бабочки, – Виго указал на плакат под ногами Мориса. — Это, конечно, больше карикатура, но в ней есть некое здравое зерно.

– И что, у кого-то из них и правда есть мохнатое брюхо и крылья? – Морис, развёл носки ног в стороны, снова разглядывая рисунок.

— Это не крылья… Это аура. Так мы её классифицировали. Нечто эфемерное, не видимое обычному глазу. Вернее, глазу обычного человека. Хотя есть некоторые люди, особо чувствительные к эфиру, так вот они могут её видеть. Ну и само собой, другие эйфайры видят друг друга и узнают издалека.

– Так твоё изобретение, то, которое ты везёшь, позволит увидеть эту ауру любому человеку? — спросил Морис, продолжая разглядывать рисунки.

– Ну… Да. Что-то вроде этого, – нехотя ответил Виго. — Но его ещё предстоит проверить, так сказать, на большой массе особей.

– А вторая причина? — продолжил любопытствовать Морис.

– Лагуна, – Виго указал шляпой на раскинувшееся вдали зелёное марево болот и мангровых зарослей. — В этих болотах растёт редкая орхидея, из которой ольтекские шаманы умеют делать специальное средство — туату. Если эйфайр закапает её в глаза, они меняют цвет, и их становится не отличить от человеческих. А ещё в этих мангровых зарослях водится маленькая рыбка, из которой эти же шаманы делают другое средство — аругву. Такой порошок из костей и плавников этой рыбки. И если эйфайр его выпивает, то его аура перестаёт светиться золотым, и его невозможно увидеть даже с помощью моего изобретения. То есть, здесь они могут беспрепятственно маскироваться под обычных людей.

– Н-да, местным властям стоило бы для начала вздёрнуть всех шаманов, чтобы решить проблему, – усмехнулся Морис. — До чего подлый народ эти ольтеки! Мало их мой дед в своё время перебил в Икуале. А тут видишь, нашли способ заработка!

– Они делают это не ради денег, – ответил Виго. — Они верят, что эйфайров в этот мир послал бог солнца. Они называют их золотыми детьми и уверены, что они спасут мир от злого бога Нруку, который хочет его поглотить. Так что, помогают они, так сказать, по велению души, хотя деньги, конечно, за это берут. Но из-за этой легенды о золотых детях истребить желание ольтеков помогать эйфайрам практически невозможно.

– А перевешать этих шаманов? Не? Никак?

– Нельзя перевешать всех, Морис, это, во-первых, а во-вторых, в этой огромной лагуне и болотах вокруг их не так-то просто найти. Там нет улиц и домов с табличками. Зато полно крокодилов. Ну и вот, кстати, – Виго махнул шляпой в другую сторону, – а это третья причина.

Он указал на лачуги, громоздящиеся на склоне холма, словно соты в улье.

– Этот город из лачуг здесь называется вилья*. И это всё равно, что муравейник. В нём без труда может затеряться любой эйфайр. А местные вильеро не склонны сотрудничать с законом ни в каком виде. Человека в форме тут запросто могут убить, так что жандармы и ищейки сюда поодиночке вообще не заходят. Для жителей вильи выбор между жандармом и эйфайром будет точно не в пользу жандармов.

– Хм, н-да, работёнка будет не из лёгких, – ответил Морис, заинтересованно разглядывая огромный город бедняков.

Город в городе. Слепленный из мусора. Именно так выглядели вильи на фоне статуи Парящего Спасителя.

– Ну, ты сам назвался лучшим охотником за головами на всём севере, – усмехнулся Виго. — Посмотрим, как ты вынесешь акадийскую жару.

– Не переживай, хефе! Ты платишь, я ищу. От Мавра Серебряной пули ещё никто не уходил. Живым. А жара… Да ладно, сменю это пальто на полотняный костюм, за твои-то деньги! – и он усмехнулся, обнажая пожелтевшие от табака зубы.