Золотая Ладья

— Да так, — отвечал жрец. — Али забыл меня? А я тебя помню. Не раз с князем видал. И в Кремне, и в Полоцке.

— Не забыл я тебя, Пачемир, — проговорил боярин. — Ты у нас в гриднице бывал, советы давал Сбыславу.

— Советы к разуму хороши, а к пустой голове мудрость не приложишь.

— Дерзишь, старый, — Тороп угрожающе нахмурил брови.

— Ты на меня зубами не скрипи, — осадил его жрец. — Норов свой крутой будешь перед своими холопами показывать.

— Прости, Пачемир, — боярин опустил глаза. — Чего ты от меня хочешь?

— Пошли пройдемся. И гостей своих с собой возьми. Здесь недалече.

Тороп нерешительно обвел глазами хирдманнов. Старому волхву отказать нельзя, нужно уважить. Волхвы все знают, все видят. Никто не ведает, сколько уже живет Пачемир на белом свете. И при Боривите на княжий двор являлся, и еще при отце его князе Дукоре. На вид телом жидок, но не дряхл. Уж Торопу известно, сколько силы в членах старых волхвов ходит — супротив нее ни один зрелый гридень, похваляющийся удалью, не сдюжит. Только сила эта другая, больше на огонь похожая. Недаром не трогают волхвов ни хищные звери, ни лесные лиходеи.

По извилистой тропе между длинным косогором с еще молодыми тополями и болотистым кочкарником Пачемир привел своих гостей под темнеющие своды ивняков. Шагая среди высокой травы и пахучих папоротников, Тороп размышлял, что же на уме у старца. Пачемир не обманул. Скоро он остановился, указав взглядом на строения, проступившие за пышными ветвями. Боярин еще удивился, что в подлеске все ивы были одинаковыми — росли тремя стволами из одного корня.

— Это Лес Триглава, — ответил на его невысказанный вопрос волхв. — А перед нами — Трояново Урочище.

Тороп ощутил еще большее удивление. Он никогда не слышал, чтобы поблизости от капища Сварога и Лады в Угодьях Волосынь было и другое святилище.

— Это место для посвященных, — пояснил Пачемир. — Здесь мы наблюдаем за ходом небесных светил. Посторонним сей чертог переступать не дозволено, но сегодня случай особый.

Тороп и хирдманны, слышавшие эти слова, замерли в ожидании. Они уже заметили, что святилище представляет собой круг из высоких вертикальных бревен, испещренных знаками рун. Каждое из бревен отстояло от других на расстоянии трех-четырех шагов и было увенчано лосиными рогами или клыками вепрей. В середине вздымалось оплетенное ивняком округлое сооружение с конусоверхой кровлей, покрытой вереском.

— Троян воплощает суть Тремирья, — проговорил старый волхв. — Это силы Прави Сварога-Батюшки, Яви Перуна-Ратая и Нави Велеса-Чаровника, соединенные на заре времен, чтобы повергнуть Змея Пучины Разрушения. Через триединство лад вершиться на Свете Белом. Свароже — вышний Искон небес, незримый, но постигаемый сердцем. Перуне — живородящее движение всех существ, узнающих себя в потоке созидания. Велесе — порядок изменений, дарующий животокам гибкость и нескончаемость обличий. Из этих трех начал, что по-иному Дидом-Дубом-Снопом зовутся, и плетется бытие наше всеродное.

Хирдманны Олава засопели от натуги. Доходить пониманием до столь сложных вещей им было трудно. Объяснения гардского жреца сильно смахивали на темные речи готи из Скона, которые некоторым из них доводилось слышать во время больших обрядов в Свеаланде.

Между тем, Пачемир поклонился святилищу и вступил в проход столбища, в который вела тропа. Неожиданно для Волков Одина тишину разорвали хриплые птичьи крики и постуки крыльев. Десятки черных воронов возникли словно из ниоткуда, заполнив все верхушки столбов урочища. Тороп и хирдманны вздрогнули. У них появилось необъяснимое волнение. Приблизившись к сокровенному месту, все они, как один, ощутили присутствие невидимых, но явных сил. Воздух в святилище был густым, он будто ходил волнами, закручивал спирали и обдавал лица людей то холодом, то жаром. От этого даже начинали топорщиться плащи хирдманнов, надуваясь, словно ветрила.

— Прислушайтесь к шепоту древней тайны, — промолвил старый жрец. — Боги окружают вас со всех сторон. Им не нужны слова, чтобы речительствовать. Они отворяют в ваших сердцах позабытые знаки, отверзают в ваших глазах угасшие образы. Так спадают покровы с зарода первозданной правды.

Волки Одина, оказавшись за древоколием, обнаружили кольцо из двенадцати валунов, выложенных вокруг главного строения, и три ясеня.

— Сизые камни Трояна оживят вашу память, — продолжал Пачемир. — Дерви Трояна, съединяя Мать Сыру Землю с Лучистой Сваргой, позовут к Истоку Времен, который наполнен неувядающим знанием. Каждый сумеет зачерпнуть из того истока свою криницу.

— Растолкуй нам, жрец, для чего ты нас сюда привел, — не выдержал Олав Медвежья Лапа, помрачнев лицом. Ярл не любил неопределенности.

— Изволь, воин, — согласился Пачемир.

Он смерил предводителя хирдманнов долгим взглядом, в котором проступило осуждение.

— Вы пришли в наш край не гостями и не странниками. Вы пришли с железом, дабы отворить кровь родов словенских, идущих от колен Даждьбоговых.

Тороп хотел было что-то возразить, но потупился под взором волхва.