Золотая лихорадка

– Угнать вагон тех фраеров послал Буденный. Вагон предназначался Фоме. Организовал все Кравченко.

Теперь все стало на свои места.

– Откуда пришел вагон? И кто конкретно меня подставил?

– Откуда вагон – не знаю. Документы сделал Буденный. А исполняла все мелкота какая-то, алкаши. Там же, на станции, подрабатывают. Кто машинистом, кто крановщиком... Они сами по себе, я их не знаю. С друга своего спрашивай, с Кравченко. – Годунов устало закрыл глаза. Со времени его освобождения прошло не более часа...

Филатов допил водку, чувствуя, что сейчас его развезет. Закурил, протянул сигарету Удаву. Тот взял, затянулся глубоко. Юрий вышел из бани, побродил по двору, который так и не был очищен от полусгоревших досок. Опустил в колодец ведро, подождал, пока оно наполнится, медленно крутя ворот, вытащил, поднял над головой и вылил на себя, почти не почувствовав холода. Мокрый до нитки, вернулся в баню и улегся на полок, не обращая внимания на Годунова, которому деваться было некуда.

Ощутил себя Юрий сидящим на полке ранним утром. На часах было шесть. Потянувшись, он слез с полка и нашел в предбаннике Годунова, стонавшего во сне; судя по всему, тот пытался освободиться – рядом лежал погнутый ржавый совок для чистки печи. Цепь выдержала, и узнику осталось только подкрепить силы сном, что он и сделал. Тем временем в голове Филатова созрел дикий план.

Подложив доску, он набросал на листе бумаги несколько слов, склеил с помощью подожженного кусочка рубероида импровизированный конверт и запечатал туда свое послание. Бумагу он вырвал из пожелтевшего Ксениного альбома, для рисования, валявшегося тут же, в бане. Написав это письмо, он окончательно ставил себя вне закона, ибо написано там было следующее: «Сим извещаю, что Фому пришил отнюдь не Удав, а я, нижеподписавшийся Юрий Филатов. Засим требую от Удава отстать, ибо подробный отчет обо всем хранится у моих друзей, и, если со мной что случится, все загремят под фанфары, и Кайзер в первую очередь. В чем и подписываюсь, Ю. Филатов».

Оставив около так и не проснувшегося Годунова ведро с водой и полпачки сигарет, десантник уселся в машину и повернул ключ в замке зажигания.

Глава 17

Когда-то Филатову довелось прочитать рассказ о человеке, разбогатевшем и решившем отдать все долги, накопившиеся за всю его жизнь. Человек этот наделен был хорошей памятью, не забыл никого – ни друзей, одалживавших ему деньги в юности, ни женщин, которых недолюбил в свое время. И вот, когда он сделал счастливой последнюю из них, отдал с процентами последний долг и побрел по дороге, свободный и легкий, как ветер, то заметил вдруг, что под его сапогами перестала гнуться трава... Понятно, почему, подъезжая к окраине Ежовска, он вспомнил эту историю. Грустно усмехнулся и вовремя заметил жезл дорожного мента, стоявшего на обочине дороги около машины с мигалкой.

До сих пор ему отчаянно везло – ни один гибэдэдэшник так и не тормознул его, в каком бы состоянии он ни ехал. Филатов вылез из машины, протянул документы сержанту. Тот просмотрел их, подозрительно принюхался:

– Что-то пахнет от вас, как из бочки. Пройдемте на освидетельствование.

Юрий, чертыхнувшись про себя, побрел следом за милиционером к его «Жигулям». «Страж дорог» вытащил стеклянную трубку, обломил кончики и, надев на нее полиэтиленовый мешочек, протянул Юрию:

– Дуйте до наполнения мешочка.

Делать нечего, пришлось дуть. Когда мешок наполнился воздухом, лейтенант отобрал его и с сомнением посмотрел на трубку: цвет вещества в ней не изменился.

– Что и когда пили? – спросил он.

– Вчера вечером пиво, – смиренно ответил Филатов.

– И запах до сих пор остался? – задал гибэдэдэшник риторический вопрос.

Филатов, не вдаваясь в подробности, пожал плечами.

– Придется поехать в больницу на анализ крови...

– Лейтенант, вы что, дальтоник? – не удержался Юрий. – Трубка же ничего не показала!

– Вы как разговариваете?! – прикрикнул гибэдэдэшник. – Давайте ключи от машины!

В планы Филатова не входили ни поездка в больницу, ни драка с ментом. Оставалось третье, и вместе с ключами он протянул усатому сержанту пятидесятидолларовую купюру. Сработало безупречно. Привычным жестом, словно фокусник, милиционер спрятал взятку – Юрий не заметил даже куда – вернул ключи и права и отвернулся, пробормотав: «Свободны...»

«Я и так знаю, что свободен», – подумал Юрий, садясь за руль. Вскоре он набирал рабочий номер Ксении.

– Ксюша? Привет. Это я.

В трубке помолчали.

– Ты можешь говорить? – спросил Юра.

– Нет, – коротко ответила Ксения.

– Так... А сможешь ты встретить меня... там, где мы в последний раз... ну, ты понимаешь, про что я....

В трубке раздался всхлип:

– Да.

– Через час?

– Да...

– Я жду. – Филатов повесил трубку.

В последний раз они занимались любовью на берегу речки, в густых зарослях, излюбленном месте свиданий ежовских влюбленных.