Золотая лихорадка

– Трупы нападавших, – сказал Жестовский.

Полковник, понявший наконец, что дело пахнет ЧП, соизволил пройти в кустарник и сразу наткнулся на то, что осталось от Фрица. Бравый полковник отскочил от трупа как ошпаренный.

– Милицию вызвали? – спросил он внезапно севшим голосом.

– Никак нет, вас ждали, – сообщил Жестовский.

– Так чего вы стоите? Вызывайте немедленно! А я в штаб пошел, доложу генералу...

Жестовский ухмыльнулся про себя, представив, сколько времени генеральский рык будет стоять в ушах полковника. Командующий округом не отличался нежным нравом...

– Лейтенант! – позвал он дежурного по части. – Вызывай милицию! Я – в санчасть, там у меня солдата шальной пулей ранило. Пойду проведаю.

Юрий пришел в себя в тот момент, когда Жестовский переступил порог палаты, куда его перенес с помощью санитара Медведко. И услышал его слова, обращенные к прапорщику:

– Ну, слушай, повезло твоему солдату, сто лет жить будет. Ничего «этакого» не задето, как я понимаю. Крови внутри нет, оттекает хорошо. В госпиталь его надо. Сейчас машину вызову. Но, слушай... Такое ощущение, что он все «горячие точки» СНГ прошел, – шрамов, как у ветерана...

– Вызывай, – сказал прапорщик, не реагируя на замечание наблюдательного фельдшера. – Все равно хреново парню – ему на дембель скоро.

– Ничего, эта рана, коли осложнений не будет, быстро заживет. Комиссуют – так раньше домой пойдет.

Через полчаса санитарная машина увезла Филатова в госпиталь. Фельдшер с сопроводительными документами ехал в той же машине. Опять удача – в предутреннем полумраке лицо лежавшего на носилках разглядеть было трудно, и встречные солдаты, среди которых наверняка были и знавшие Луканского, ни о чем не догадались. Полковник же Загребайло узнал о ранении «солдата» в последнюю очередь...

Трупы пролежали на тех местах, где застигла их смерть, до утра. Милиция и прокуратура Ежовска не решилась проводить «полновесное» расследование собственными силами и сразу вызвала подкрепление.

К восьми часам утра на вертолете прибыл из Москвы некий человек в штатском в сопровождении двух чинов в форме – одного в милицейской, другого – в военной. Бегло осмотрев кусты с застывшими трупами, «штатский» уединился с полковником Загребайло, который через десять минут вышел из кабинета с таким видом, будто с его плеч упало как минимум две звездочки. Все утро он молчал – видно, размышлял на тему «И почему именно у меня в части произошла такая мерзопакостная история?»

Он даже отбой тревоги не объявил, за него это пришлось сделать заместителю. Человек же в штатском поманил пальцем прапорщика Жестовского и, отведя его в сторону, задал один только вопрос: «Почему в караульном помещении находился гражданский?»

Казалось бы, тут и сказке конец, и быть Жестовскому расстрелянным, повешенным и утопленным сразу. Но не тут-то было. Ответ у него был готов.

– Простите, с кем имею честь?

– Неважно...

– Что значит «неважно»? Я должен знать, имеете ли вы право задавать вопросы начальнику караула при исполнении служебных обязанностей.

– Полковник ФСБ Сиротский.

– Предъявите документы, товарищ полковник!

– Ну, блин, прапорщик... – пробормотал полковник, показывая удостоверение.

– Благодарю вас, товарищ полковник. Тем не менее я могу отвечать на ваши вопросы, только сменившись с караула. А снять меня с караула может только...

– Я знаю устав, – сказал сотрудник ФСБ. – Вон идут тебя менять...

Когда Жестовского официально сняли с караула, полковник пригласил его в кабинет командира части.

– Вот теперь я официально начинаю допрос, – произнес он, садясь за стол командира, над которым висел портрет Путина. – Итак, кто из гражданских лиц находился в караульном помещении во время нападения?

– Гражданских лиц до момента нападения на территории части не было, – ответил Жестовский.

Полковник удивленно приподнял брови:

– А вот ваши солдаты говорят обратное...

– В караульном помещении находился солдат, пойманный лично мной в момент попытки совершить самовольную отлучку.

Полковник помолчал, скрывая растерянность.

– И где же этот ваш солдат?

– Во время нападения он был ранен в грудь и в тяжелом состоянии отправлен в госпиталь, – не смутившись, заявил прапорщик. – Фамилия солдата – Луканский. С ним отбыл военфельдшер прапорщик Медведко.

– Хорошо, проверим... – задумчиво сказал полковник, видимо не посвященный генералом Логвиненко во все тонкости. Действительно, он получил указание скорее замять дело, чем разобраться в нем досконально. – На ваш взгляд, чем вызвано нападение?

– Полагаю, что это была попытка преступных элементов завладеть оружием караула, – не моргнув глазом, ответил сообразительный прапорщик.

– Хорошо... Что ж, пока вопросов больше не имею, – сказал эфэсбэшник. – Судя по всему, вы действовали правильно. Выводы мы сделаем по окончании следствия. Свободны.

– Жестовский откозырял и вышел из кабинета, удивленный, что явный бред насчет захвата оружия караула не вызвал никакой реакции. Действительно, кто осмелится из-за десятка автоматов нападать на воинскую часть в часе езды от Москвы?