Золотая лодка

– Все хорошо, – ответил Мансур. – Мама с Райхан дома, а дедушка на пастбище. Хочу навестить его. Вот пришел, чтобы предложить Баубеку сходить туда вместе.

Мансур начинал сердится на друга и на себя: сам виноват, что не предупредил его, вот теперь сиди и жди!

Казыбек нажал кнопку на пульте и поставил фильм на паузу. Придвинувшись вплотную к Мансуру, да так, что его массивный подбородок навис над краем стола, он пихнул кулаком подушку под локоть и сказал:

– Это хорошо, что хочешь навестить старика. Передай ему от меня большой привет.

И немного подумав, добавил:

– Да, кстати, Баубек не говорил нам, что собирается к старику Камбару в гости.

– А я сам только вчера перед сном решил сходить, – ответил Мансур. – Не успел ему еще об этом сказать. Но, чтобы одному не было скучно, хотел предложить ему сходить со мной.

Мансур почувствовал неладное в настроении дяди Казыбека, но все же спросил:

– Вы не будете против?

– Ну ладно, пускай сходит, – пробурчал Казыбек, – Заодно посмотрит, как там поживает старик.

Его слова будто бритвой полоснули по сердцу Мансура – неприятно, почему Казбек начал говорить о его дедушке подобным тоном.

Но тот гулко захохотал и, посмотрев на Мансура исподлобья, проговорил своим басовитым голосом:

– Пусть внимательно стережет там наших овец, а то в прошлом году волки задрали одну из них. И это произошло весной. Представь себе, это произошло не холодной зимой, а весной! Напали и задрали! А где твой дед был в это время – спал, небось, в своей юрте?

Казбек яростно ткнул подушку кулаком, загнав её поплотнее под локоть, и воскликнул:

– И ведь до сих пор никто так и не восстановил нам эту потерю!

Казыбек снова улегся на корпе и продолжил смотреть свой фильм. Он лежал, положив обе руки на свое пузо, которое периодически вздымалось, когда он дышал.

Мансур сидел за столом и молчал. Слова дяди Казыбека вогнали его в ступор. Ему не понравилось, как отец Баубека отчитывал его дедушку, словно какого-то мальчишку-сопляка. Пускай тот не углядел за его овцой, но как смеет Казыбек отзываться так о пожилом человеке, его односельчанине, а тем более, о ветеране войны! Мансур был крайне возмущен и теперь начал жалеть, что зашел к другу. Надо было сразу идти к деду! Хотя, если бы Баубек узнал, что Мансур ушел без него, то обязательно обиделся бы на него за это.

«Придется ждать, – подумал Мансур. – Ну, где же он?»

В этот момент в гостиную выскочил заспанный Баубек. Волосы у него на голове были взлохмачены. Мансур оживился и, мысленно воскликнув: «наконец-то!», – обрадованно заерзал за столом, словно готовясь всем телом к старту, чтобы одним прыжком выбежать на улицу.

Он посмотрел на Баубека и, нахмурив брови, резким кивком дал понять другу, что надо идти.

Баубек скрылся в прихожей, несколько секунд громыхал умывальником. Заглянул в комнату и подал знак Мансуру, чтобы тот вставал из-за стола. Но Айман опередила сына и велела сесть за стол и позавтракать. Баубек, схватив пару бутербродов, быстро поблагодарил мать:

– Рахмет23, мамочка! Мы по дороге съедим…

Айман торопливо завернула бутерброды и подала сверток сыну.

Друзья громко попрощались с родителями и выскочили на улицу. Мансур понимал, что уважает их, ведь они были родителями его друга, но вместе с этим мальчика стали донимать и другие мысли, которые он тщетно старался отогнать. Ему не нравилось то, как разговаривали и вели себя взрослые. Мансур чувствовал себя неуютно в их обществе, он не понимал, правильны ли его мысли по отношению к ним. Он стеснялся своих мыслей и не знал, как надо вести себя в подобных ситуациях.

«А потерю этой проклятой овцы, – думал мальчик, – я обязательно возмещу. Как только начну зарабатывать, я куплю ему двух, нет, даже трех овец».

От этих мыслей у Мансура стало спокойней на душе. Он слегка улыбнулся и даже чуть просветлел. Да и дядя Казыбек казался ему теперь не таким уж злым, а обычным уставшим и ворчливым мужиком.

Покинув дом, ребята первым делом отправились пешком к одинокому карагачу, у которого вчера оставили свои велосипеды. Они вышли на вчерашнюю проселочную дорогу, которая вела также в сторону пастбища, находившегося ближе к селу Жалгансай. Старик Камбар предпочитал пасти сельских овец в том месте. Если верить ему, то трава там была намного сочнее, да и отсутствовала надоедливая мошкара.

Друзья шли по дороге. Яик еще больше наполнился водой, охватив собою тугайные леса. Кусты дженгила24, росшие в сторонке, теперь понуро торчали в воде, раскинув на ее поверхности свои тонкие веточки. Вода совсем вплотную подошла и к одинокому карагачу, у которого стояли велосипеды. Почки на ветках дерева успели набухнуть, вот-вот собирались лопнуть и выпустить наружу листочки. Зеленая травка на земле пробивалась к яркому солнцу. На берегу бегали трясогузки, шустро снуя у воды, вылавливали мелких насекомых. В синем и безоблачном небе летали жаворонки, разрывая весенний воздух своими трезвонящими голосами.