Золотая лодка

– Я не могу сказать, куда они вместе с вашей дочерью Маликой исчезли, – таким же спокойным голосом продолжил визирь. – Но я уверен, что они должны будут появиться скоро. Помня его лицо, я могу с твердостью заявить, что те книги и рукописи, о которых он просил, ему сильно нужны для чего-то. Я пока не знаю для чего именно они ему понадобились, но если вы дадите мне время, то я непременно об этом узнаю. Единственное, нам надо будет дождаться его появления.

– Нет у тебя времени, визирь! – рявкнул Тохтамыш. – Ты что, не понимаешь, что со дня на день здесь может появиться Тимур со своей армией и тогда у нас у всех не будет времени на что-либо…

– Мой повелитель! – еще ниже склонился визирь, пытаясь рискуя головой объяснить хану о своих подозрениях. – Нам надо дождаться мага Абу Али. Его необходимо изловить и выведать для чего ему понадобились эти книги. Я уверен, что он является засланным шпионом.

Но хану это всё не понравилось. Он уже не слушал. Его интересовало одно: казнить всех тех, кто принимал участие в этом деле, повлёкшем за собой исчезновение его любимой дочери.

В тот же день несчастных слуг ханской дочери и охранников отвели на площадь и казнили. Пруд по приказу хана был огорожен от любопытствующих глаз высоким забором. Была выставлена новая стража, которая должна была схватить Абу Али, как только он появится.

Абу Али теперь ждала смертная казнь. Учитывая, что хан ни разу не отменял своих приказов, маг не мог надеяться на пощаду.

Глава 3. Мансур и Баубек.

Весна 1991 года. Сарайшык. Гурьевская область. Казахстан.

Последние островки снега сползли в овраги и совсем в них растаяли. Степь покрылась тюльпанами. Их красные, желтые, фиолетовые и бирюзовые, и даже белые, с жёлтой каймой внутри цветы простирались полями до самого горизонта.

Цветение тюльпанов в этом году началось раньше срока. Обычно это происходило во второй половине апреля или даже в начале мая. Но в этот раз тюльпаны явно проявили свой дикий степной нрав и своим скорым появлением старались оповестить всю округу о начале новой жизни.

Тюльпаны в этом году зацвели и недалеко от села Сарайшык. Хотя старожилы поговаривали, что такое явление достаточно редкое для этой местности, но небольшие пёстрые цветочные ковры все же раскинулись в степи за двухполосной автомобильной трассой, тянувшейся узкой лентой между Гурьевом и Уральском18.

Старая ухабистая дорога, соединявшая собою два областных центра, пролегала в пяти километрах от села, располагавшегося у самого берега реки Яик. Село насчитывало несколько сотен частных дворов, в которых, согласно недавней переписи населения, проживало около двух тысяч человек. В селе был свой детский сад, средняя школа и профессионально-техническое училище. Взрослые сельчане, следуя местным традициям, продолжали заниматься сельским хозяйством, животноводством и рыболовством, но среди них появлялись и те, кто, подвергшись влиянию непростого времени, подался в коммерцию, принявшись возить товары из заграницы и торговать ими на городском рынке или распространять через знакомых.

Люди выживали как могли. Надо было кормить себя и свои семьи.

Мансур с Баубеком жили в соседних домах, в самом центре села. Их улица спускалась в сторону Яика, но, не дойдя до воды метров триста, резко уходила вправо и огибала крайний двор с домом, словно пыталась догнать реку где-то уже за поворотом и слиться с ней там в одном потоке. Этот крайний дом, сиявший свежевыбеленными стенами и голубыми оконными рамами, принадлежал родителям Баубека.

Мансур вышел со двора на улицу и, глянув на трехэтажное здание школы из силикатного кирпича за перекрестком, торопливо направился к дому своего друга.

Сегодня был выходной. Радуясь этому, мальчик представил, как скоро окажется на пастбище у дедушки и примется рассказывать ему о золотой лодке. Наверное, дедушка удивится и захочет посмотреть на неё. Что если он слышал об этой лодке раньше? Ведь он воевал, а на лодке была звезда, и это значит, что она военная.

Мансур шел мимо соседских дворов. За штакетниками оград с обеих сторон улицы стояли одноэтажные саманные домишки и сараи. Некоторые из них выглядели неухоженными: четырехскатные крыши покосились со временем, и штукатурка на стенах облупилась. Рядом с домами не росло ни одного деревца, ну а если и росло что-то, то выглядело сухой и будто наспех воткнутой в землю корягой с непонятной целью – то ли отпугивать кого-то из прохожих, то ли, наоборот, заманивать сюда нечистую силу.