Золотая лодка

И в один прекрасный день, когда в степи над Яиком взошло яркое теплое солнце и одновременно задул холодный ветер, хан Тохтамыш, обхитрив своих преследователей, вернулся вместе со своими нукерами в Сарайджук. Пребывая в ярости из-за предательства своих эмиров, хан ожидал гонцов, прогуливаясь по крепостной стене цитадели, находившаяся в восточной части города у обрывистого берега реки с неприступной оборонительной стеной, усиленной валом. От внутренней крепости на запад, север и юг тянулись многочисленные постройки и здания шахристана. Ровные кварталы, отходивших от городской площади по узким улицам, упирались в городскую стену, за которой располагался рабад – окраина города с торговыми и ремесленными предместьями, защищенных внешней стеной.

Рядом с ханом следовали его нукеры. Широкая глинобитная стена, окружавшая цитадель, была высокой. Хан временами останавливался и сам лично вглядывался вдаль, чтобы увидеть не идут ли его люди. Они должны были доложить ему обстановку за Итилем, и о том, что предпримет Тимур. Сжав рукоять своего кинжала за поясом, Тохтамыш ходил взад и вперед в раздумьях. Он ходил по стене загнанным зверем от одного конца и до другого, от угловой башни из жженого кирпича – и обратно, к такой же башне с крепостными орудиями. Хан подходил к укреплениям и каждый раз вглядывался, словно думал о том, выдержат ли эти стены, эти бастионы с орудиями, осаду Тимура, если тот решит идти сюда на него. Время от времени он слегка мотал головой, наверное, понимая, что будет лучше не оставаться здесь и уйти к князю Витовту в Киев.

Хан шел по стене и продолжал думать о своем. На полпути он остановился и принялся снова всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть гонцов. Его мысли перенеслись в прошлое. Хан с горечью вспомнил о первой битве с Тимуром у реки Кондурча17, состоявшейся летом 1391 года. Как и в недавнем бою у реки Терек, армия Тохтамыша тогда потерпела серьезное поражение, и ему пришлось бежать с поля боя. Но победа Тимуру в той битве досталась нелегко. Он не стал развивать успех сражения и, не тронув города Золотой Орды, сразу же вернулся с армией в Самарканд. Сила империи Тохтамыша после битвы у Кондурчи продолжала оставаться огромной. Несмотря на разгром, хану удалось собрать еще одну армию, с которой он выступил повторно, но неудачно.

Тохтамыш понимал, что Тимур на этот раз не вернется к себе на родину, не уничтожив Золотую Орду до основания. Бессмысленно было просить с ним встречи и писать письма, моля о пощаде. Да и сам он на такое вряд ли бы пошел.

Хан Тохтамыш еще ходил так некоторое время, пока не вспомнил о своей дочери.

«Из-за этой проклятой войны я совсем позабыл о своей Малике. Как она там? Помог ли ей этот маг?» – подумал Тохтамыш.

– Где визирь? – крикнул он одному из своих нукеров.

– Он здесь, великий хан, – проговорил нукер, приложив ладонь к сердцу и слегка поклонившись. – Ждет вашего распоряжения. Великий хан прикажет звать его сюда?

Однако визирь не заставил себя долго ждать. Он догадался, что хан желает его видеть, и тут же направился к нему, чтобы начать свой доклад. Тохтамыш, почувствовав неладное в поведении своего визиря, начал догадываться, что что-то произошло с дочерью.

– Великий хан! – начал визирь, обратившись к Тохтамышу тем же жестом, как и нукер, покорно поклонившись. – Мой великий хан, прошу вас помиловать меня и не велеть казнить, ибо я принес вам худую весть…

От этих слов хана Тохтамыша слегка передернуло, и что-то холодно сжалось в груди. Ему было неприятно выслушивать визиря. Для Тохтамыша, испытавшего очередное поражение от Тимура, было теперь достаточно одного неверного слова или движения, чтобы он вспыхнул в гневе. Он еле сдерживал себя.

– …ваша дочь Малика исчезла. Этот маг Абу Али, оказавшийся прохвостом, украл её… – продолжил визирь. – …они сели в лодку и исчезли на глазах у слуг и охраны. Их нет уже несколько дней, с тех пор как вы ушли на войну.

Услышав об этом, хан рассвирепел. Он готов был выхватить свой кинжал и начать крушить всех и все вокруг. Наверное, хан это и принялся бы делать, но визирь не замолчал:

– Великий хан! – визирь снова покорно поклонился. – Великий хан, не велите казнить, но я также хотел бы сообщить вам о своих подозрениях по поводу странного желания этого мага Абу Али найти что-то среди старинных книг и античных рукописей, доступ к которым он просил у вас.

Хан, и без того уже разъяренный, глянул грозно на визиря. Его рука еще сильнее сжала рукоять кинжала, который он готов был теперь выхватить в любой момент, и он проговорил сдавленным от едва сдерживаемого гнева голосом:

– Неужели ты хочешь сказать, что упустил что-то перед тем, как отпустить мою дочь с этим проходимцем?

Визирь, ожидавший услышать эти слова, еще раз поклонился и спокойным голосом сказал:

– О, великий хан! Мне кажется, что этот маг Абу Али должен будет в скором времени вернуться обратно.

– Кажется?.. – тем же сдавленным голосом вопросил Тохтамыш.