Золотая ложь

– Черт, Вики. Знаешь, какая ты сумасшедшая? Ты говоришь, что полюбишь меня снова, если я сумею победить тебя, если смогу заставить тебя развестись со мной.

– Мне нужен равный партнер, а не половая тряпка. Это вызов тебе. Честно говоря, сомневаюсь, что тебя хватит на что-то еще, кроме как сбежать в Китай и там зализывать раны. Думаю, все пойдет тем же путем, что и в последние двадцать лет.

– Посмотрим.

– Да, конечно. Увидим. – Последнее слово Виктория привыкла оставлять за собой.

21

– Не могу поверить, что ты хочешь проникнуть в дом моих родителей, обыскать шкафы и комоды в поисках статуэтки, – сказала Пейдж. – Хуже не придумаешь.

– А ты можешь предложить что-то получше? – спросил Райли, устраиваясь удобнее на водительском сиденье своей машины. – Господин Фонг посоветовал поискать у тех, кто мог иметь дело с подобной статуэткой, и мы решили, что это твой дед.

Он говорил правду, и она уступила. С тех пор как они ушли от господина Фонга, Пейдж думала о том, что ее дед и дед Райли не просто знакомы, а их соединяет что-то еще. Но она ничего не успела выяснить, поскольку пришлось помогать матери, которая устраивала отца в доме после возвращения из больницы.

– Ты еще раз поговорил с бабушкой? – спросила она.

– Пока нет, – ответил Райли.

Она смотрела на темные тени на улице. Райли поставил машину чуть ниже того дома, в котором она выросла, и Пейдж не могла отделаться от отчетливого ощущения, что они напрашиваются на неприятности, если вообще им повезет не попасть в беду. Но они не станут никуда вламываться, они просто войдут в дом и пройдутся по нему, пока матери и дедушки не будет. Она посмотрела на часы. Почти шесть.

– Они должны вот-вот уехать.

– Если они такие пунктуальные, как ты говоришь.

– Именно такие, поверь мне. Я унаследовала от них ген ощущения времени. Но не забывай, мой отец в доме, не говоря уже о его личной медсестре и нескольких слугах. Мы будем не одни.

– Это плохо, – с улыбкой сказал Райли. – А как это – расти со слугами? Что они для тебя делали?

– Наводили порядок в доме, готовили еду и все такое.

– Значит, если ты уронила фантик на пол, кто-то бросался его поднимать вместо тебя?

– Мне не разрешали есть конфеты. Мне говорили, что это плохо для меня.

– Кое-что плохое на самом деле хорошее, – заметил он с ухмылкой.

Внезапно в машине стало тихо, и эта тишина приобрела новый оттенок – интимности. Сама атмосфера, замкнутое пространство салона машины подталкивали к близости. Она пыталась удержаться от влечения к Райли, напоминая себе – Райли не ищет на свою голову проблем, а именно: обязательств, брака, семьи. Может быть, она не собиралась получить все этого прямо завтра или послезавтра, но в конечном итоге – обязательно. Какой смысл тратить время на отношения, которые не приведут к этому? Ей же не двадцать один год. Ей почти тридцать.

Так почему она не в состоянии слушать голос разума вместо сердца? Когда Райли приехал к ней час назад, она с готовностью уселась к нему в машину, даже не спросив, что он задумал. Уже по пути задала ему вопрос и узнала, что он хочет. Она сумасшедшая. Сошедшая с ума от любви.

Она просто должна переболеть им. Отнестись к нему как к простуде или гриппу. Ничего, выздоровеет. Надо просто немного подождать.

Конечно, она будет стараться сделать так, чтобы он ничего не заметил. А это значит не проводить с ним много времени. Ну, она начнет с завтрашнего дня.

Пейдж устало вздохнула, и он спросил:

– Что-то не так?

– Я просто думаю.

– Ты делаешь это слишком часто. – Он подвинулся и положил правую руку на спинку ее сиденья.

– Что ты делаешь?

– Коротаю время.

Она отодвинулась на край сиденья.

– Мы не можем делать это здесь.

– Давай проверим.

– Эта машина слишком маленькая, – заспорила Пейдж, а рука Райли обвилась вокруг ее шеи и привлекла к себе.

– Превосходно. Ты – само совершенство, – пробормотал он.

Он подтвердил свои слова долгим, нежным и игривым поцелуем. Пейдж почувствовала, как ее тело отзывается страстно и горячо и разрушает напрочь все благоразумные намерения. Он, казалось, способен зажечь ее, даже не прилагая к тому особых усилий.

Райли, должно быть, уловил ее настроение, потому что поцелуи внезапно стали иными, глубокими и требовательными. Или, может, он чувствовал то же, что и она.

Когда они оторвались друг от друга, все переменилось – ни улыбок на лицах, ни шуток, ничто не ослабляло напряженность, возникшую между ними.

– Черт побери, Пейдж.

– Что?

– Я не должен был этого делать.

– Я виновата?

– Да, потому что ты неотразима. Каждый раз, когда я целую тебя, получается лучше, чем в прошлый раз. Я постоянно говорю себе, что так не бывает, но это правда.

Глядя на него, она чувствовала, как ее любовь разгорается сильнее.

– Я испытываю то же самое, – призналась Пейдж. – Я думаю, со временем мои чувства к тебе перегорят.

– Мы должны заставить ее это сделать.

– Потому что мы из разного круга?

– Есть такая мысль.

Она не могла удержаться от улыбки и покачала головой.

– Еще одна плохая мысль. Сегодня вечером ты просто набит ими.