Золотая медаль

Когда девушка приходила в клинику и просила передать матери письмо, она всегда ловила на себе какие-то странные взгляды санитарок. Такое же выражение лица было и у врача, когда он говорил:

— Нет, нет, подождите. Я не могу разрешить беспокоить больную. Уверяю Вас, что это ухудшит состояние ее здоровья.

Но однажды к Марийке вышла новая санитарка.

— А вы кто будете? — спросила она. — Дочь, или как?

У Марийки мелькнула мысль, что если бы она была посторонним лицом, ей, наверное, сказали бы всю правду.

— Нет, я просто соседка, — ответила санитарке. — А что, как там больная?

Как же тяжело было сказать это равнодушным, холодным тоном, еще и зевнуть при этом! Наверное, этот беззаботный зевок и убедил санитарку.

— Страшная, — промолвила она. — Вся в ранах, пошевелиться больно бедной. Лежит в бинтах, как спеленатый ребенок.

Марийка оперлась спиной о стену, так как ей показалось, что подкашиваются ноги. Но так же притворно равнодушно спросила:

— А почему к ней не пускают? Нельзя?

— Иногда пускают, — промолвила санитарка. — С ее учреждения приходили. Если хотите, и вас пустят. Только нужно разрешение врача. Эта больная только просила, чтобы дочь к ней не пускали.

У Марийки замерло на устах «почему?». Она и так поняла: мать не хотела, чтобы дочь видела ее страдания.

Невыразимая нежность к матери, сожаление, боль за нее растравляли сердце девушки. Она теперь знала, что мать выздоровеет не скоро. Но разве лучше — не видеть ее?

В мыслях она разговаривала с больной, нежно ставила в укор ей: «Ты ошибаешься, мамочка. Не видеть тебя безмерно тяжелее. Я не испугаюсь твоих ран, мне будет больно, но я услышу твой голос и буду знать, что ты есть у меня — дорогая, родная».

Нет, это было бы просто позорно перейти снова на тройки. Именно теперь, думала Марийка, когда пришло такое горе, она по-настоящему проверит свою силу воли. И лучше всего она отметит день своего первого участия в выборах, если отлично выполнит домашние задания.

Марийка быстро приготовила завтрак, убрала в комнате и села за учебники. Уроки были трудные. Легкой показалась лишь задача по геометрии. Надо было определить площадь поверхности и объем конуса. Ученица знала, как это сделать, но с самого начала допустила ошибку в записи, и легкая задача превратилась в трудную. Надо было также приготовиться к завтрашней контрольной работе по астрономии, выучить уроки по физике и английскому языку и закончить домашнее сочинение по русской литературе, которое через два дня уже надо было показать учителю.

Она готовила уроки весь день. Когда смеркалось, решила пойти к Юле. За окном синел зимний вечер. Хотелось еще раз перечитать домашнее сочинение. Уже одетая, Марийка села за стол. Тема сочинения была «Ленин и Горький». Ученица рассказала об искренней дружбе двух русских великанов, о том, как любил Ленин произведения Горького, в особенности его «Мать», привела высказывания Ленина и Горького о литературе.

Прочитала внимательно до конца исписанные страницы и задумалась. Насупила брови, на лоб легли морщинки. Работа показалась несовершенной и поверхностной. Она может написать лучше, намного лучше! Сочинению не хватало выразительности, язык казался сухим.

«Все надо писать сначала!»

Не раздеваясь, начала ходить по комнате, обдумывать, исподволь возникал план сочинения. Надо сейчас же пойти в библиотеку, наверное, там найдутся книжки, которые помогут глубже раскрыть тему.

Домой вернулась поздно с книгами и тетрадью, заполненной выписками. Была крайне уставшая, но возбужденная, удовлетворенная, так как нашла очень интересные материалы для своей работы. Хотелось сейчас же сесть и работать дальше. Но решила, что завтра утром со свежими силами напишет лучше.

Завела будильник, включила радио и стала слушать ночной выпуск последних известей.

* * *

Войдя в класс, Марийка увидела возле Вовы Мороза несколько учеников и учениц. Вова что-то рассказывал, но так тихо, что девушка ни слова не расслышала.

— О, Полищук! — воскликнул парень, но это было совсем ни к чему. Сразу же все разошлись по своим местам и почему-то избегали смотреть Марийке в глаза. Только Юля Жукова подошла к ней, обняла за плечи.

— Марийка, написала сочинение? Дай почитать!

Марийка вынула из портфеля тетрадь.

— Дважды пришлось писать. Первый вариант сама забраковала.

Юля села читать. Полищук положила ей руку на плечо, наклонилась к уху и шепнула:

— Что рассказывал Мороз? О моей маме? Правда?

От неожиданности Жукова отшатнулась, глянула в широко открытые Мариины глаза, опустила ресницы:

— Ты разве слышала? Его же отец, ты знаешь, врач…

— Знаю, знаю. — Марийка бессознательно теребила подругу за рукав. — Говори скорее, говори!

— Ему отец рассказывал, — сказала Юля, — что Евгения Григорьевна тяжело больна… Ты сама это знаешь.

Марийка пристально глянула Юле в лицо, промолвила тихо:

— Ты не все сказала. Что он еще говорил?

Жукова пожала плечами:

— Ну, вот. Что за допрос? Я тебе по правде.