Золотая месть

Лю прикончил его, потом достал из рыбацкой лодки рыбу ночного улова, почистил и пожарил на вертеле. Среди нехитрого скарба туземцев он нашел четыре ножа баронга, взял два из них и тщательно наточил друг о друга. Разложил оставшуюся рыбу на корме своей лодки – там она будет защищена от брызг и еще провялится на солнце. Наполнил морской водой трофейный алюминиевый бидон и поставил ее испаряться, чтобы было чем посолить рыбу.

Трупы убитых он сложил в рыбацкую лодку и, закрепив руль, направил ее на запад. Затем замел следы на песке и, когда солнце поднялось над горизонтом, лег в тени своей лодки и уснул, в сознании, что сделал еще один шаг к месту, где была спрятана девушка. "Жива ли она еще?" – подумал Лю, засыпая.

***

Они оставили ее распластавшейся на грязном полу хижины. Девушка лежала недвижимо, так что можно было подумать, что она уже умерла. Но она была в полном сознании. Теперь Джей понимала, ради чего ее похитили, и уже больше не молилась Богу, чтобы он послал ей смерть. Более того, она воздвигла вокруг себя невидимую прочную стену ненависти. За этой стеной скрывалась малая частица ее внутренней сущности, подкрепляемая верой в могущество ее деда.

***

Сэр Филип Ли стоял в окружении своего детского сада" на возвышении, отгороженном от помещения бухгалтерии. Тимми Браун объявил, что конференц-зал проверен, и все стали подниматься по лестнице. Мисс Джеймс выложила на стол свежие газеты и факсы важнейших статей и комментариев иностранной прессы. Как и ожидал сэр Филип, главной темой финансовых разделов газет было его решение относительно участия Дома Ли в мясоперерабатывающей промышленности и в разведении скота во Флориде. Согласно подсчетам большинства газет, при этой принудительной продаже Дом Ли потерял от 30 до 35 процентов реальной стоимости своих капиталовложений. "ПЕРВЫЙ ШАГ К ПАДЕНИЮ ДОМА ЛИ?" – гласил один из заголовков. "ЛИ БЕЖИТ ИЗ КОМНАТЫ", – сообщалось в другом.

Сэр Филип наблюдал за выражением лиц своих молодых помощников, пока они читали газеты. Битва уже началась, но никто из них не знал, какие силы он может ввести в бой. И он пытался представить себе, что они думают по этому поводу и кто из них первым предаст его.

– Прелестно! – воскликнул Руди Бекенберг по поводу английской газеты, где на первой странице была помещена фотография Роберта Ли под заголовком: "Брешь[26] в крепости наркодоходов".

– Остроумно! – поправил его Томми Ли, и сэр Филип кивнул. Он представил, как Вонг Фу доволен успехом своей кампании. Впрочем, ходили слухи, что Вонг Фу не умеет читать, и сэр Филип подумал: может ли такое статься?

***

Двадцатитрехлетний Пит являлся самым младшим членом клана Вонг Фу, имевшим постоянный доступ в апартаменты шефа. Его мать в детстве была любимой кузиной могущественного дядюшки. Вонг Фу выкупил ее из Китая, и Пит получил образование в колледже святого Иосифа в Гонконге и в Манчестерском университете, где изучал управление бизнесом. Он получил ученую степень магистра по компьютерному анализу краткосрочных колебаний курса валюты. В настоящее время Пит готовил ежедневный обзор прессы, и каждое утро зачитывал его шефу.

Вонг Фу, расположившегося у окна в кресле из хромированных труб, крытом черной кожей, брила девочка лет пятнадцати. Пит дождался, когда она вытерла горячим полотенцем последние следы пены с лица Вонг Фу, и показал ему факс первой страницы английской газеты с фотографией Роберта Ли. Он разъяснил двойной смысл заголовка, и Вонг Фу разразился громким хохотом. В ближайшие недели этот высокомерный Ли с его английскими костюмами получит хороший урок.

***

Став президентом компании, сэр Ивэн Уайли никак не мог привыкнуть к тому, что должен был ежедневно совершать поездку из Бремер-Лодж в офис в "Роллс-ройсе" с шофером. Огромный лимузин выглядел нелепым анахронизмом, в особенности в этой крошечной островной колонии.

Он с удовольствием ходил бы пешком, но его жена напустила на него жен его коллег-директоров, каждая из которых страстно желала стать следующей обитательницей Бремер-Лодж.

Жены директоров стремились к почестям и регалиям, с которыми связано положение президента, и в их среде постоянно велись разговоры о том, что нельзя допустить потери лица и о необходимости держаться соответственно своему положению.

Ивэн хорошо понимал, что в действительности значил немногим больше, чем управляющий конторой. Подлинная власть принадлежала Дому Ли. Так было всегда, начиная с истоков в Макао. Филип проявил добрую волю, освободив его от переговоров с Трентом, но все равно Ивэн почувствовал себя униженным и отстраненным от дел, когда финансист выдворил его из комнаты. Это ощущение униженности еще более обострилось сегодня утром, когда жена за завтраком стала настаивать, чтобы он проявлял осторожность и не давал слишком втягивать себя в дела Ли.