Золотая месть

– А может быть, я привез вам денег – миллионы долларов. Если вы убьете меня – так ничего и не узнаете. – Он продолжал улыбаться. – Или, может быть, я кинооператор и мой фильм прославит вас на весь свет. Тут много разных возможностей.

– И правда, много, – покачал головой старик. – Ты такой белый – может быть, ты злой дух или турист. – Старика, видно, забавляла злоба, которой кипел главарь.

– А что, разве это не одно и то же? – спросил Трент, и еще двое повстанцев рассмеялись вслед за стариком. Но тут главарь размахнулся и снова ударил его стволом автомата по бедру, порвав брюки и расцарапав бедро, – он почувствовал, как кровь потекла по ноге.

– Ты, наверное, забыл, что Священная книга учит вас быть гостеприимными к чужестранцам? – спросил Трент. И начал читать суры из Корана, прежде чем главарь успел его остановить.

Эти цитаты из Корана уже не однажды спасали его от смерти. Старик спросил, не правоверный ли он?

– Разве не может человек знать Священную книгу, не будучи верующим? – ответил Трент вопросом на вопрос.

– Да, это верно, – кивнул старик.

Но главарь, воспитанный на телевизионных фильмах, закричал, что иностранец шпион и его нужно застрелить, прежде чем он успеет выдать их. Он уже поднял автомат, но один из молодых повстанцев отвел ствол в сторону. Они громко и злобно спорили, но при этом говорили так быстро, что Трент не улавливал ни единого английского или испанского слова, которыми изобилуют большинство филиппинских диалектов.

Верх одержали те, кто не хотел его убивать. Связав ему руки за спиной, повстанцы подтащили его по берегу к лодке, бросили на дно и завязали глаза рыбацкой сетью, чтобы он не мог увидеть, в каком направлении они плывут. Доску для серфинга повстанцы взяли на буксир.

Почувствовав на спине солнечные лучи, Трент понял, что они плывут на север. Шестицилиндровый двигатель тянул лодку по спокойной воде среди коралловых рифов со скоростью пятнадцать или восемнадцать узлов. Но когда они вышли на глубокую воду, узкая лодка начала раскачиваться от малейшей волны и скорость пришлось сбросить.

Они добрались до берега вскоре после наступления темноты. В отряде вновь началось брожение, и снова сердито заговорил главарь. Двое филиппинцев подхватили Трента под руки, вытащили его из лодки и поставили на песок. Он сделал вид, что падает от слабости. Его втолкнули в какую-то клетушку, где сильно воняло козами. Когда Трент потребовал, чтобы ему завязали руки спереди, а не за спиной, среди повстанцев снова начались споры. Кто-то принес воды, и он, омыв ноги и руки, повернулся в сторону Мекки и принялся читать молитву, которую каждый правоверный мусульманин должен повторять шесть раз в день.

В детстве он часто молился вместе со старым арабом-конюхом, служившим в скаковых конюшнях, где отец Трента был управляющим и тренером. Ему приходилось молиться в ливийской пустыне вместе с инструкторами по терроризму, которые считали его палестннцем. Он молился и в Ливане, и в Иордании, и в секторе Газа, вместе с террористами, которые принимали его за своего коллегу из Ирака, или за ливанца, или египтянина из Мусульманского братства. Когда он первый раз совершал хадж и молился на холмах возле Мекки, то выдавал себя за иорданца, а во время второго хаджа – за выходца из Судана. Так что ему было нетрудно изображать молящегося мусульманина здесь, на островах Самала. Как хороший актер, он вживался в роль, которую играл, и начинал так же искренне верить молитвам, которые читал, как в детстве верил в католические молитвы. Между ними было мало различий.

Старик со шрамом на спине принес ему вяленую рыбу и рис и налил свежую воду в кувшин. Молодой мусульманин сводил на берег помочиться. А потом Трент остался в одиночестве.

Он оценил силы повстанцев человек в шестьдесят. Отряд состоял исключительно из мужчин. Как всегда, среди бойцов за свободу или террористов, в этой группе было несколько интеллектуалов, движимых подлинной верой, были, фанатики по натуре, были крестьяне, которых нищета загнала в ряды мятежников, были, наконец, и просто бандиты, одержимые жаждой насилия. Их лагерь располагался в окруженной песком бухте в тени пальм. Немного поодаль от берега стояла одинокая хижина. Люди спали в самодельных палатках, разрисованных для маскировки, или же в гамаках, растянутых между стволами деревьев. Лодка, на которой он прибыл сюда, – "Фатима", расписанная яркими красками, стояла на открытом месте, но еще четыре баслиги серого цвета были заведены в тень и прикрыты грязными мешками.

Острием своего ножа Трент расковырял узел в веревке, которой были связаны руки. Потом пару часов подремал посреди своей клетки под писк комаров. Он лежал на спине, заложив руки за голову и производил впечатление совершенно беспомощное. Внезапно Трент услышал, как кто-то задел сандалиями камень, и сразу насторожился.