Золотая молния

— Ну так ты собираешься пройти с ним в ту комнату, Рейнджер? — поинтересовался кто-то.

— Почему бы и нет? Не знаю, что такого плохого он сделал.

— Убийство, например, — преувеличенно небрежно сказал один из старателей.

— Не знаю, какое убийство он совершил, — ответил почтальон. — Возможно, он был прав, так или иначе. Я собираюсь пойти туда и поговорить с ним.

— Ты спятил! Не будь дураком и держись подальше от Менневаля! — посоветовал кто-то из друзей Левши.

— Что он сделал? — спросил Билл. — Я не вижу никаких причин. Я провел здесь столько же времени, сколько и вы все. Что он такого сделал, что вы смотрите на него как на прокаженного?

— О, он сделал не слишком много, — отозвался Проныра. — Он сделал не слишком много! — И беззвучно рассмеялся. После этого дал указание официанту — следовало отнести еду в заднюю комнату, как это приказал сделать Менневаль.

— У него было четверо партнеров, — заговорил человек, который был старше всех присутствующих в салуне, — старый закаленный старатель, чье лицо, поросшее пучками волос, напоминало шелудивую белку.

— И где же эти четверо? — поинтересовался кто-то.

— Я скажу вам, — ответил старик старатель. — У него было четыре партнера. Во-первых, Чарли Хармон, самый чистый мальчик, когда-либо попадавший на наш дальний Север. Нельзя никого найти лучше Чарли Хармона, это всем известно. Так вот, он первый и исчез. Говорят, заболел пневмонией.

— Затем парень по имени Чак Спенсер, или, короче, Малыш. Что произошло с ним? — вмешался один из присутствующих.

— О, и он заболел пневмонией, — мрачно ответил старатель. — Потом Гарри О'Дей. У него произошел несчастный случай с револьвером, так уж получилось. Однако Менневаль сказал, что Гарри тоже заболел пневмонией. Только вскоре Шамус и Терри Марч нашли тело Гарри во льду. Кто-то выстрелил ему прямо между глаз.

— Последним стал Лью Поллард, — подсказал Проныра.

— Поллард был головорезом, вором и бесчувственным парнем, — пояснил старатель. — Он не нуждался ни в чьей помощи. Единственная причина, по которой он взял Менневаля себе в напарники, заключалась в том, что Лью считал себя значительно круче этого проходимца. Ну и вот, больше о Лью Полларде никто ничего не слышал. И никогда не услышит. — Старатель поднял руку и уронил ее на стойку. Затем Заговорил значительно мягче: — Никому не следует ждать от Менневаля добра, потому что он на нас не похож. Он не просто чуть-чуть от нас отличается, он — совершенно другой!

— Хорошо, — согласился Рейнджер. — Пусть он другой. Мне хочется есть, и я попытаю счастья с Менневалем.

Левша направился в маленькое помещение позади салуна, которым нередко пользовались картежники, не желавшие лишнего беспокойства.

У двери Рейнджер чуть задержался. Он сразу же увидел поднос, полностью загруженный едой. И взгляд его остановился на огромном блюде дымящихся бобов. Только потом перевел его на Менневаля, который сидел за столом, сняв с себя верхнюю одежду. На нем была светлая, плотно облегающая куртка, голова непокрыта. Левша увидел изящную фигуру подростка, хотя на самом деле Менневалю перевалило за сорок пять или даже стукнуло пятьдесят. Впрочем, его возраст определению не поддавался. Совершенно седые, коротко стриженные волосы Менневаля выглядели такими блестящими и тонкими, что казалось, у него на голове гладкая серебряная шапочка. Однако на лице абсолютно не было морщин. И это обстоятельство наряду с сединой вносило полную сумятицу в попытку угадать, сколько же ему лет.

Если бы его не заметили, Левша предпочел бы вернуться в бар или побыстрее покинуть салун. Но Менневаль конечно же его увидел. Стыд поддержал изменившую было Рейнджеру храбрость. Он подошел к столу и, откашливаясь, сел перед подносом с едой.

Из большой комнаты в это помещение не доносилось ни звука. Вместо обычного гвалта, особенно сильного после прибытия почты, сейчас в салуне Проныры выжидательно молчали.

— Рейнджер, — проговорил Менневаль, — вам нечего бояться. Я не причиню вам вреда.

— Бояться? — переспросил Левша. Ему хотелось опровергнуть слова Менневаля, но он подумал, что пытаться обмануть эти проницательные, спокойные голубые глаза просто глупо, потому добавил: — Да, вы нагнали на меня страху, когда я сюда вошел. Но я почти справился с собой.

— Хорошо, — ответил Менневаль. — Не тяните, приступайте к еде.

Рейнджер на мгновение смутился, представив, что ему придется есть под его испытующим взглядом. Но вскоре голод заставил забыть о месте и времени. Левша ел как изголодавшийся волк. Только раз или два он поднял глаза и увидел, что Менневаль смотрит на него со слабой, но довольной улыбкой, подобно отцу, наблюдающему за своим ребенком.

Между тем они были ровесниками или почти ровесниками. Но Левша знал, что не сами годы являются настоящей мерой прожитых лет. Если бы Рейнджеру довелось прожить еще пятьдесят жизней, он все равно не смог бы наполнить их тем, что уже светилось в голубых глазах Менневаля. Люди в салуне говорили чистую правду. Менневаль просто отличался от всех.