Золотая монета

Потом после ужина он с удовольствием смотрел, как она ела это самое лакомство, как ребенок, жмурясь от удовольствия, и, замечая его взгляд на себе, радостно улыбаясь ему, и предлагая отведать кусочек на протянутой ладони. Конечно, окружение их в том районе, где они обитали, мягко говоря, оставляло желать лучшего, близкие и дальние соседи, проживавшие в примерно таких же лачугах, как у них, в полуразвалившихся домишках, крытых ржавыми листами жести, с общим туалетом во дворе и непролазной грязью на улице осенью и зимой, почти каждый вечер скандалили, мужья часто возвращались домой пьяные, избивали жен, или же бывало и наоборот – жены избивали пьяных сожителей за то, что ничего не приносит домой, дети орали, пищали, бывали и криминальные проблемы, нанесение ножевых ран и прочее, когда появлялась полицейская машина и виновного увозили, а потом несколько дней вызывали в полицию то одного, то другого из ближних соседей для дачи показаний, всякое бывало, но эти двое-молодые супруги выделялись на общем фоне, были как цветы в куче мусора, среди разросшегося бурьяна, они никого не замечали вокруг, так были наполнены друг другом, ничто грязное, непотребное, что взрывалось и произрастало бурно и незаконно кругом, не могло пристать к ним.

Так проходило время, и жена его уже была на пятом месяце беременности, когда вдруг над его головой разразилась гроза – в один прекрасный дождливый грустный день, когда тянет на воспоминания старых людей, а молодых – просто бесцельно пройтись под накрапывающим дождиком, к нему в будку-мастерскую вошли двое представителей районного исполнительного комитета, показали предписание и велели освободить площадь под лестницей.

– Как же так? – наивно удивился он. – Я же платил вашим за это место, платил участковому, даже пожарникам, хотя тут нечему гореть, платил санэпидемстанции, я еще даже не отработал эти деньги…

– Нас это не касается, есть распоряжение главы райисполкома – в течении трех дней освободить площадь, занимаемую вами под сапожную мастерскую, – сказали ему и предупредили. – В противном случае вами займется полиция…

– Которой я тоже платил… – напомнил он.

– Нас это не касается, – сказали двое, и он только теперь, оглушенный сообщением, внимательно поглядел на их лица – они были похожи, как близнецы, и даже говорили разом, потом посмотрят друг на друга, запнувшись, и кто-то один из них доканчивал фразу, это и побудило сапожника внимательно посмотреть на их лица, и тогда его поразило, что у них обоих были птичьи глаза, совершенно бессмысленные, как две пуговицы, только у одного серые пуговицы, а у другого черные, как ночь без звезд.

Жена дома утешала его, как могла.

– Не связывайся с ними, – говорила она. – Накличешь беду.

Он послушал ее и отказался от мастерской, от суда, который вытянул бы из него жилы, хотя они практически оставались без средств, он не успел еще ничего накопить, на что можно было бы прожить хоть какое-то короткое время.

– Я пойду работать, – сказала она. – А что? Я слава Богу, прекрасно себя чувствую, хорошо переношу свое состояние, где-нибудь, наверное, можно будет устроиться.

Хотя бы уборщицей… Вон сколько объявлений дают, столько новых домов, в них живут богатые люди, им нужно делать уборку в квартире…

– Не говори глупостей, – сказал он, обнимая и гладя ее по животу. – У нас будет сын.

– Или дочь, – сказала она. – Я ей и имя придумала.

– Все благо, что бы ни дал Аллах – все благо, – сказал он.

Конечно, он мог бы, как и многие такие же беженцы, не работать, не искать работу, и попытаться прожить вместе с женой на пособие, полагавшееся беженцам, но он был молод, энергичен, деятелен, хотел работать, зарабатывать, чтобы жена могла гордиться им, и когда он приносил ей деньги, заработанные за день, и она с деловым видом прятала их на полке шкафа под чистым бельем, как будто это было Бог весть какое надежное место и озабоченно морщила свой чистый детский лобик, прикидывая, что в первую очередь необходимо будет купить на эти деньги завтра, сердце его обливалось горячей волной радости. А что такое пособие? Конечно, оно необходимо, раз правительство, столько умных людей решили давать его беженцам, ведь и работа на улице не валяется, но сидеть, бездействовать и ждать пособия, или гуманитарной помощи, приносить в дом незаработанные деньги и продукты, нет, это не для него, он не инвалид и будет работать, он найдет, что делать.

– Да, – сказала она. – Ты прав.