Золотая монета

Утром, когда она проснулась одна в постели, он только вернулся из магазина с пакетом продуктов в руках. Выражение лица у него было обычным. Она улыбнулась.

– Ты пришел, – сказала она, не переставая улыбаться, потому что видеть его обычного было ей радостно. – А я сегодня проспала, ночью плохой сон видела.

Она живо поднялась, прибрала постель, вышла во двор умыться под общим краном, а когда пришла и стала разбирать продукты, что он принес, то увидела, что это вполне обычные продукты, которые он покупал ежедневно в пору, когда работал сапожником у себя в далекой от дома мастерской. Возясь с покупками, она вдруг обратила внимание на то, что лакомства, чего-нибудь вкусненького для нее, за что она раньше укоряла его, на этот раз не было, в сердце ее кольнуло, но продолжалось это только короткий миг, и она не придала значения, а когда сели завтракать, вдруг спросила, сама не понимая, как у нее вырвался этот вопрос:

– Теперь у нас много денег, правда? – она улыбаясь посмотрела ему в лицо и что-то заставило ее поправиться. – У тебя много денег…

– У нас, у нас, – сказал он. – Муж и жена – одна сатана. – И он неожиданно захохотал глупо, бессмысленно.

Она переждала его хохот и спросила, чтобы еще раз уточнить сказанное им вчера и успокоиться окончательно:

– Ты уверен, что это законно?.. Ну… этот выигрыш?..

– Конечно, законно, – не так уверенно, как ночью, когда она вдруг разбудила его, чтобы задать этот вопрос, ответил он. – Там были такие люди, ты бы видела… Разве они пошли бы на незаконное?

– Кто их знает? – как умудренная жизнью женщина сказала она. – Может и пошли бы, да потом отвертелись, мало ли что… А разве в этом городе есть такие дома, где играют?

Говорят, они были в одно время, потом их закрыли. Значит, это незаконно, да?

– Ну… Я же никого не ограбил, не украл… Это мой законный выигрыш, – сказал он, стараясь говорить уверенно и твердо, чтобы не давать ей повод для беспокойства, но тем не менее червь сомнения уже прокрался в его душу и он решил еще раз побывать там, да, еще раз… и… прямо сейчас… сейчас же после завтрака.

– Ну, тогда я спокойна, – сказала она, на самом деле спокойно вздохнув, да так, будто все это время задерживала дыхание, дышала боясь. – Теперь на эти деньги мы могли бы, наверно, купить нормальную квартиру, правда?

Он ответил не сразу.

– Надо подумать. Квартиры сейчас так подорожали. И потом, зачем покупать то, что нам и так может достаться бесплатно?

– Что ты имеешь в виду?

– Государство же обеспечивает беженцев жильем, и нам скоро полагается… Приличные домики, я видел, все удобства, зачем нам торопиться и швырять деньги?

– Да, – сказала она задумчиво. – Ты прав.

– Вот видишь, – сказал он и поднялся из-за стола.

Он долго блуждал по улицам, прежде чем отыскал еле знакомый переулок с благоухающей уже огромной кучей мусора на углу, походил взад-вперед, но никакой железной двери в стене, ведущей в подвальное помещение не обнаружил. Он исходил вдоль и поперек всю окрестность, другие улицы, улочки и переулки, но ничего похожего не было. Он вспомнил ориентир, когда он вчера вышел на магистраль, где на него чуть не наехал странный ночной автобус, когда он краешком памяти запомнил все-таки большую горевшую в ночи ярким светом надпись над входом в магазин – «Супермаркет», да, супермаркет был с неоновой надписью, которая и сейчас горела, хотя был день, автобусы проезжали мимо него, вот и нужный ему проехал… Он снова углубился в извилистые улочки без названия, опять вышел на нужный ему переулок с неприятным ориентиром, вопиющим к человеческой чистоплотности, но как и раньше не обнаружил здесь никакой неопрятной железной дверцы в стене.

Вечером он жене ничего не сообщил, пребывал в растерянности, лег спать после обычного легкого ужина, сказав жене:

– Врачи, между прочим, советуют не наедаться на ночь.

Она ничего не ответила, но подумала, что неплохо бы было как раз наесться ей на ночь, вдруг нестерпимо захотелось шоколаду с орешками, который он ей покупал несколько раз в бытность сапожником, захотелось набить рот этим тягучим шоколадом и медленно жевать, ощущая деснами, языком, нёбом тающую сладость, липнущую к зубам. Но она ничего не сказала. А проснувшись вдруг среди ночи, обратила внимание, что спят они, отвернувшись друг от друга.

Утром она напомнила ему, что они давно уже хотели при первой возможности купить малышу кое-что необходимое на первое время – одежду, пеленки, разную мелочь, и может даже – коляску. Он как раз возился с деньгами – пересчитывал уже в который раз, рассматривал на свет купюры, пробовал на зуб золотые, с таким видом, будто иметь дело с золотом ему приходится каждый день, потом, рассовав по пакетам, спрятал в тайнике под полом, придавив половицу тяжелой тумбочкой, и только, закончив, произнес: