Золотая неделя

— Сын, не переживай, все уже позади, ты отлично справился… — осекся он, увидев наши с Чико довольные рожи.

— Папа, смотри! — Чико показала ему рисунок, он посмотрел, хмыкнул, спросил: — Ты это сама нарисовала? Братик тебе не помогал?

Чико покачала головой. Я бы при всем желании не смог ей помочь, она в 10 лет уже рисует намного лучше, чем я.

— Впечатляет! Знаешь, Чико, у тебя настоящий талант! Не бросай рисование, хорошо?

Девочка довольно кивнула, отец вернул ей рисунок, обратился ко мне с растерянным видом:

— Сын…

— Я в порядке, бать! — улыбнулся я ему, — Как тебе мой небольшой спектакль?

Отец сложил руки на груди.

— Выглядело до жути правдоподобно. Пугающие навыки для пятнадцатилетнего подростка. Уверен, тебя ждет успех на корпоративных совещаниях.

Я засмеялся и ответил:

— Я же говорил тебе, что хочу быть писателем.

Отец хмыкнул:

— Я уважаю твои желания, сын, но на всякий случай подумай о карьере в «Хонде», хорошо? Это очень хорошая корпорация, которая ценит сотрудников.

Я кивнул, отец спросил:

— Ну что, какие планы на вечер?

— Мне на важно, чем заниматься с братиком и папой! — радостно сказала сестренка.

— Можем посмотреть подаренный тобой фильм, — сказал я. Отец довольно кивнул, я добавил: — И еще кое-что!

Подошел к столу, достал давным-давно подаренную мне Кейташи кассету с записями репортажей со мной. Сделал зарубку в памяти, что так и не отблагодарил друга за подарок. Надо будет что-нибудь придумать.

Отец напрягся:

— Надеюсь, это не то, о чем я подумал?

— Не, это записи с телевизора. Помнишь, я рассказывал тебе, что меня показывали в новостях?

Батя посветлел лицом:

— Так что ж ты молчал столько времени?!

Мы дружно спустились вниз, отец с Чико уселись на диван, я поставил кассету, занял свободное место. Чико оказалась в середине. Я нажал «плей». Сначала была запись с митинга. Батя ржал как конь, тыкая пальцем в экран и приговаривая: «Видел его рожу?», «Ахаха, гора мусора, вот кто он есть!», и в конце: «Так его, этого социалиста». А? Хомма социалист? Ну и мразь. Такие как он и дискредитируют светлые идеалы социализма. Немного взгрустнулось.

— Сын, было страшно? — спросил отец после просмотра, поставив запись на паузу.

— Да, было, — честно ответил я.

— Братик крутой! — подвела итог Чико.

Дальше мы посмотрели церемонию награждения меня благодарственным письмом.

— А я ведь голосовал за Такераду на прошлых выборах. Он неплохо справляется со своими обязанностями, пожалуй, проголосую за него и на этих, — сработала на батю предвыборная агитка, потом он задумчиво сказал:

— Альманах, да? Я, пожалуй, куплю десяток, похвастаться перед друзьями и порадовать ваших бабушку и дедушку.

Что? У меня есть бабушка и дедушка? Вообще логично — не взялся же отец из ниоткуда. Но почему они до сих пор не давали о себе знать? В Японии не принято интересоваться внуками? Вспомнил старика Ринтаро и его зацикленность на Хэруки. Нет, тут что-то другое. Спрашивать батю, само собой, не стал. Изменения в личности Иоши можно объяснить отцовским отъездом, но провалы в памяти — точно нет.

Я сменил кассету на «Кровавый спорт», наличие перед телевизором Чико меня не смутило. Фильм-то безобидный, ну дерутся дядьки, ну и что?

Как и обещалось, кино было на английском, отец взял на себя обязанность переводить, чем, если честно, только мешал. Английский в прошлой жизни я знал очень хорошо без всяких дарованных богиней «автопереводчиков». Мы досмотрели до момента, когда пожилой мастер боевых искусств начал «растягивать» Ван Дамма. Мне пришла в голову идея, и я поставил фильм на паузу. Очень удачно в стоп-кадре оказалось мужественное лицо актера. Встав с дивана, я встал возле телевизора.

— Бать, представь видеоряд — на фоне заката крупным планом показано его лицо и сложенные на груди руки. Его глаза закрыты. Закадровый голос: «У меня были взлеты и падения, километры разбитых дорог и свирепые ветра». Глаза открываются, он смотрит прямо в камеру. Закадровый голос продолжает: «Именно это сделало меня тем, кто я есть. Теперь я стою перед вами». Камера медленно отдаляется, закадр: «Вы видите тело, доведенное до совершенства». Камера продолжает отдаляться, и под слова «пару ног, действующих вопреки законам физики» мы видим, что он стоит на двух едущих задом наперед Хондах. Закадр: «и решимость сесть на шпагат, которого еще никто не выполнял». Камера продолжает отдаляться, и под красивую музыку Хонды начинают разъезжаться до тех пор, пока герой не сядет на шпагат, какое-то время продолжая движение. Всё.

Батя ошарашенно смотрел на меня, мало что понявшая Чико на всякий случай тоже. Пауза затягивалась. Наконец отец отмер и спросил:

— Как ты это придумал?

Я с улыбкой пожал плечами.

— Почему именно он? — указал на экран отец.

— Потому что ближайший десяток лет он не слезет с больших экранов, значит реклама останется актуальной. Кроме того, он пока еще не стал суперзвездой, а значит потребует вменяемый гонорар.

Отец задумался на пару минут, я сел обратно на диван и терпеливо ждал. Чико с любопытством вертела головой, переводя взгляд с отца на меня и обратно.