Золотая обойма

— Если ты унаследуешь состояние отца и захочешь переключить управление компанией на себя. Но тебе совсем не обязательно участвовать в этом процессе. У твоего отца есть надежный заместитель, он отлично справляется со своими обязанностями. Пусть работает дальше, а ты будешь жить по-прежнему, точно так же, как до ссоры с отцом. У тебя будет дом и столько денег, сколько тебе нужно.

— Да, деньги мне нужны, — сказал Семен.

— Даже не буду спрашивать, зачем именно.

— Возьму машину, ружье, вернусь в тайгу. Надо найти тело отца.

— Это очень опасно.

— Но я должен это сделать.

— Сам не сможешь.

— У Славы брат есть, — заявил Семен и пожал плечами.

— У какого Славы? Какой брат?

— Да это неважно. Степан его зовут. Он это вот дело слишком уж любит, — Семен щелкнул себя по горлу. — Как с таким в разведку?

— С алкашами лучше не связываться.

— В то же время он превосходный охотник. Не знаю, может, и возьму его с собой. Рано еще об этом говорить.

— Были бы у меня люди, я бы тебе обязательно помогла, — неуверенно проговорила Элен.

— Да мне лучше одному, чем с кем попало.

— Ты можешь на меня рассчитывать.

— Вездеход неплохо было бы взять. В тех местах уже снег лежит. Но не думаю, что болота уже замерзли.

— Какие болота?

— Не какие, а вообще. А вам какое болото нужно?

— Мне оно совершенно не нужно!

— Нужно, чтобы все замерзло. А я пока соберусь. Да и рука еще болит. Подлечу ее, отдохну немного. Карабин мне очень даже понадобится. Значит, я могу жить в своем доме?

— Отец все ждал, что ты вернешься, — произнесла женщина и приложила к глазам платок.

Голос Элен подрагивал от скорбной горечи.

— Я знаю, что был дураком, — сказал Семен.

— Дом тебя ждал. Он и сейчас принадлежит тебе. Едем?

Семен кивнул. Он, конечно же, очень хотел побывать в своем доме, где так счастливо жил вместе с отцом и матерью. Но именно эти счастливые воспоминания его и пугали. Навалятся они, задавят, задушат.

Коричневая крыша с острыми башенками была видна издалека. Потом Семен разглядел белые стены, витринные окна, большую полукруглую террасу на мраморных колоннах, нависающую над крыльцом. Двор находился в идеальном состоянии, ландшафтный дизайн был выдержан в прежнем, до боли знакомом стиле.

Семен вспомнил, как оказался здесь впервые. Отец привез сюда его и маму, сказал, что построил этот дом для них. Мама тогда так радовалась, а он козленком скакал вокруг нее. Маленький был, совсем несмышленый.

В доме все знакомо до слез. Мебель, обстановка, белый электронный рояль в холле, на котором так любила играть мама.

Семен услышал шаги. Кто-то спускался по лестнице, и сердце парня ухнуло в груди. Вдруг он каким-то чудом оказался в прошлом и это мама идет к нему?

Но в холл вышла незнакомая женщина средних лет в униформе горничной. Она шла, поправляя платье, которое, видимо, только что надела. Пока жила здесь без хозяина, форма ей не нужна была, и вдруг началось… А убиралась эта особа на совесть. В доме все блестит, нигде ни пылинки, в воздухе пахнет свежестью.

Женщина вышла в холл, остановилась, кивнула в знак приветствия и покорно опустила голову, давая понять, что готова принять к исполнению любое приказание. Элен недовольно глянула на нее. Мол, раньше надо было переодеться, приготовиться к приезду хозяина.

Семен тепло поздоровался с женщиной, познакомился с ней и велел подать чего-нибудь съестного. А сам зашел в обеденный зал, отделенный от кухни широкой аркой. В углу помещения стоял бар, в котором должна была быть выпивка. Воспоминания не просто надавили на душу. Они расплющили ее. Однако есть неплохое средство для исправления таких деформаций.

Бар изобилием не впечатлял — виски, коньяк, водка, всего понемногу. Но совсем недавно для Семена и фляжка со спиртом была в радость. Хайболы чистые, недавно протертые. Семен взял один, откупорил бутылку вискаря.

— И мне.

Семен кивнул, плеснул себе, Элен и едва заметно улыбнулся.

— Что-то не так? — Элен подозрительно глянула на него.

— Да нет, вспомнил просто…

— Что вспомнил?

— Да так. Мама ночью просыпается, заходит сюда, а мы здесь с Катькой Милютиной, пьяные вскачь. До сих пор не понимаю, как мы сюда прошли мимо охраны. Ну да, она нас и заложила.

— Давай, не чокаясь, — сказала Элен и выпила первой.

Ароматная горечь хлынула ей в нос, это чувствовалось, но она сдержала себя, не скривилась.

Семен тоже умел держать такой удар, даже не поморщился.

— А что мы у меня дома пили, не помнишь? — спросила вдруг она.

Семен кивнул. Он помнил, как тогда, в предновогоднюю ночь, они сидели на диване и она смотрела на него точно так же, как и сейчас. Вроде бы и не навязывалась, но и не оттолкнула бы его.

— Помню. Ничего.

— Правильно. Я не могла тогда с тобой выпивать. И сейчас тоже не могу. Но мне так больно! — Одну руку она приложила к бутылке, а пальцами другой щелкнула по горлышку.

Семен кивнул и пустил бутылку на второй круг.

Она выпила сразу же, как только он наполнил стаканы.

— Я верила, надеялась. И вдруг ты говоришь, что Игната больше нет.

Семен тоже выпил, но поморщился исключительно от душевной боли.

— Ты тоже мог погибнуть.

— Вы знали, что группа Гранина уничтожена?