Золотая Орда. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта

Обратимся к тексту из «Истории Вассафа», который даст ответ на этот вопрос. Монголы решали споры между собой методами грубыми и прямолинейными, причем гибли люди, не имевшие к конфликту никакого отношения. Так, после военного столкновения Берке с Хулагу, последний приказал казнить всех купцов (уртаков) Берке, занимавшихся в Тебризе торговлей. В отместку Берке умертвил купцов из земель, принадлежавших к владениям ильхана. «Путь для выезда и въезда и для путешествия торговых людей, как дело разумных людей, сразу был прегражден, — пишет Вассаф, — а из сосуда времени вырвались шайтаны смятения^{52}. Около этого времени каан отправил посла, который произвел новую перепись (шумаре) Бухары. Из общего числа 16 000 [человек], которые были сосчитаны в самой Бухаре, 5000 [человек] принадлежало [к улусу] Бату, 3000 — Кутуй-беги, матери Хулагу-хана, остальные же назывались "улуг кул", т. е. "великий центр", которым каждый из сыновей Чингис-хана, утвердившись на престоле ханском, мог распоряжаться как [своей] собственностью. Эти пять тысяч, принадлежавшие Бату, вывели в степь и на языке белых клинков, глашатаев красной смерти, прочли им смертный приговор. Не были пощажены ни имущество, ни жены, ни дети их» (Сборник материалов. Т. II. С. 164–165). В. В. Бартольд полагал, что в тексте Вассафа идет речь об убийстве джучидских воинов, а не жителей Бухары[125]. Издатели книги В. В. Бартольда, напротив, склоняются к мысли, что Вассаф говорит о переписи жителей Бухары, а не монгольского гарнизона. «В цитированном тексте Вассафа речь идет, по всей вероятности, о жителях Бухары, в основном ремесленниках, обращенных монгольскими завоевателями в рабство (или в личную зависимость) и разделенных между тремя владельцами — Батыем, Тулуем (наследницей которого была его вдова Сиюркуктени-бики) и улусом великого хана. <…> Истребление зависимых людей Батыя, видимо, было произведено по инициативе Алгуя и Хулагу, желавших причинить ущерб улусу Беркая, наследника Батыя, с которым они были в состоянии войны. Кроме того, общее содержание рассказа Вассафа не позволяет согласиться с толкованием его, данным у В. В. Бартольда. Трудно допустить, чтобы целых 16 тысяч (а с семьями, значит, несколько десятков тысяч) монгольских воинов, т. е. кочевников, в то время никогда не живших в городах, как отметил выше сам В. В. Бартольд, было поселено "в самом [городе] Бухаре". Наконец, невероятно, чтобы пять тысяч монгольских воинов, имея оружие, без сопротивления позволили вывести себя из города в степь и перерезать. Такие избиения нередко практиковались монголами в отношении мирных и давно обезоруженных горожан»[126].

Очевидно, что резня, устроенная монголами в Бухаре и Самарканде, не была связана с религиозными предпочтениями враждующих между собой Чингизидов. А погром, учиненный по приказу Берке в Самарканде Хпо версии Джузджани), соответствует сценариям чингизидской вражды. Невероятно, чтобы монгольский правитель истреблял одну религиозную общину в интересах другой общины.

Глава 6. Магические запреты и Яса Чингис-хана

§ 1. Монголы и идея джихада

Ибн 'Абд аз-Захир, секретарь египетского султана Байбарса (1260–1277), имел возможность близко ознакомиться с делами дипломатических миссий султана к Берке. Контакты Египта с Улусом Джучи начались со следующего послания:

«В 660 году (26 ноября 1261 — 14 ноября 1262 г.) он (ал-Малик аз-Захир Байбарс) написал Берке, великому царю татарскому, письмо, которое я писал со слов его [и в котором] он подстрекал его против Хулавуна [Хулагу], возбуждая между ними вражду и ненависть да разбирал повод тому, что для него обязательна священная война с татарами, так как получаются одно за другим известия о принятии им ислама, и что этим вменяется ему в долг воевать с неверными, хотя бы они были его родичи. Ведь и Пророк — над ним благословение Аллаха и мир! — сражался со своими соплеменниками родичами и воевал против курайшитов; ему было повелено [Аллахом] биться с людьми до тех пор, пока они скажут: нет божества, кроме Аллаха! Ислам не состоит только в одних словах; священная война есть одна из [главных] опор его. Пришло уже несколько известий о том, что Хулавун ради своей жены и вследствие того, что она христианка, установил [у себя] религию креста и предпочел твоей религии почитание веры жены своей да поселил католикоса неверного в жилищах халифов, ставя жену свою выше тебя. В этом письме было много подстрекательств и изложение того, как султан действует по части священной войны. Письмо это он отправил с одним доверенным лицом из аланских купцов» (Сборник материалов. Т. I. С. 68–69).