Золотая орда. Восхождение

– Провожу, – пояснил он и я, принимая это, кивнула головой. Он, конечно, не взял меня под руку, да я бы этого и не позволила – просто пошел рядом, окидывая все сканирующим взглядом. Его правая рука разместилась на бедре – видимо, там находился пистолет (когда он успел забрать ствол с отделения?).

Возле подъезда сидели соседки-бабушки. Иногда они были настоящими бабушками-Божий-одуванчик. Но нередко, например, сейчас, в них просыпалась другая сторона – соседушки – сплетницы – змеюшки. Увидев, что я иду рядом с Ильнуром, они окинули меня осуждающим взглядом. Теперь им было о чем поговорить вечером. Не успела подъездная дверь закрыться за нами, как до меня донеслись обрывки фраз: «нового хахаля себе нашла», «видать тоже бандит, вот проститутка – то». Наверное, я повзрослела, потому что их «добрые» слова совсем не задели меня – мне было все равно на них. Я знала, кто я.

Прежде, чем я успела подойти к квартире, Ильнур, деликатно подвинув меня в сторону, и окинул дверь внимательным взглядом. И только потом, забрав у меня ключи, сам открыл ее, заходя первым в квартиру. Я медленно, озираясь по сторонам, последовала за ним.

– Все чисто, – Ильнур вложил в мою слабую ладонь ключи и, чтобы я не выронила их, чуть сжал мои пальчики. – Дома сиди, жди мужа.

Он особо выделил слово «муж». С уважением что ли, или почтением.

– Так и сделаю, – я устало, вымученно улыбнулась. Ильнур качнул головой и ушел. Я тут же заперла дверь и поплелась, еле-еле, ощущая слабость и боль, в некогда принадлежащую мне комнату. Здесь было все по-прежнему: та же кровать, тот же старый шкаф, мама ничего не стала убирать и менять – и комната выглядела все еще моей. Визуально – да. А вот по ощущениям – она стала чужой, такой неуютной, что мне захотелось лезть на стену от тоски и отчаяния, что окутали меня, вцепляясь в мою кожу, залезая под нее, чтобы проникнуть глубже. Но мне некуда было идти. Я уселась на край кровати, размышляя, как быть.

Заглянув в сумочку, я проверила телефон – ничего – ни смс, ни пропущенного звонка. Я понимала, что их и не должно было быть, но надеялась на чудо. Достав пакетик из аптеки, я извлекла оттуда пачку прокладок и тампонов (которыми раньше никогда еще, естественно, не пользовалась), но, помимо этого, я нашла и коробочку с ибупрофеном, и баночку с какими-то крутыми, зарубежными витаминами. Мое сердце дрогнуло. Я знала, что они были предназначены для меня. Любовь Тимура, такая немногословная, но – вся состоящая из поступков ради, и для меня, ощущалась и сейчас – явственно, ярко. Мои глаза защипало от нахлынувших чувств. С какой бы радостью я сейчас поцеловала и поблагодарила бы своего мужа за заботу…

Сделав все необходимые гигиенические дела, я выпила обезболивающее и улеглась на кровать. Маленькие часики, которые прежде служили мне будильником, показывали 12:00. Мама должна была вернуться с работы часа через 3. Я, уставившись в потолок, размышляла, что такого сказать ей, чтобы объяснить причину своего внезапного появления здесь. Но в мою голову, полную переживаний и неприятных впечатлений, не шла, ни одна умная мысль. Меня просто распирало от напряжения и все четче, с каждым днем, проявляющимся, осознанием, что в моей жизни не будет покоя. Старые запахи окутали меня, смешивая во мне прошлые и нынешние воспоминания. Наконец, незаметно для самой себя, я уснула…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я проснулась от детского плача. Распахнув глаза, я, первые секунды, пыталась понять, где нахожусь. Наконец, до меня стало доходить, сознание стало успокаиваться, и я начала адекватно реагировать на происходящее. Так, плачет ребенок… У мамы дома. Я тихо, чтобы не напугать, вышла из комнаты, тут же сталкиваясь со старшей сестрой, Машей, ее сыном, и двумя молодыми женщинами – подругами сестры.

– О, Камила, а ты что здесь забыла? – удивившись моему появлению, вопросила Маша, нахмурив свои светлые, с изломом, брови. Стас, ее сын, продолжал жалобно-устало плакать: видимо, ему нужно было поспать, потому что он, то и дело, тер маленькими кулачками, свои глазки.

– Да вот, решила маму навестить, – отозвалась я.

– Понятно. Мы тоже вот. Ну, хватит ныть, – простонала Маша, с тяжелым вздохом поднимая ребенка на руки, и неся его в мамину комнату, – утомил ты меня, Стасик, сил моих нет. Юль, Свет, на кухне идите, я скоро.

Подруги Маши – полноватая шатенка, и брюнетка в спортивной одежде, протиснувшись мимо, обдавая меня парами пива, зашли на кухню, гремя бутылками, что были в двух пакетах. Нехорошие догадки посетили мою голову.

– Маш, что случилось? – вопросила я, зайдя в комнату.

Сестра как раз снимала с сына теплую кофточку, движения ее были раздраженными, почти грубыми.

– С Женькой поссорилась. Достал меня, все ему не так. А мне надоело дома сидеть! Вот, решила молодость вспомнить, с подругами закадычными встретиться. Имею, в конце концов, право расслабиться.

– С бутылкой пива? – сорвалось с моих губ. За этот почти невинный вопрос я получила уничтожающий взгляд Маши.