Золотая Орхидея (СИ)

Горы отступали, открывая взору широкую равнину. Вдали показалась известняковая громада столицы фениксов. До города оставался день пути, а он уже впечатлял. Тигры вернулись с охоты и семенили рядом с царским слоном. Игнэ постоянно пытался взглядом поддержать Руми, но она сидела отрешенная и ничего не замечала.

День клонился к закату. Симерион объявил очередной привал. На ночлег драконы предпочли поставить шатры поодаль от фениксов, однако разделить вечернюю трапезу не отказались. Царевичу, пусть и на короткое время, удалось преодолеть стену ненависти императора. Правители вполне мирно вместе ужинали. Князь Дер-Су к еде не притрагивался, молчал и выглядел равнодушным ко всему вокруг. Несколько раз Симерион обратился к нему лично, но отвечал за князя император. Руми дремала в корзине и не откликнулась, когда Ханум и тигры зазывали спуститься.

Проснулась же глубокой ночью в темноте и тишине. Махнув рукой, Руми задела какой-то странный крупный предмет, резко обернулась и увидела Симериона. Тусклая светлячковая лампа стояла у него в ногах, слабо освещая красивое лицо. Руми приподнялась и одним взглядом спросила, что он здесь делает и почему не спит в удобном шатре. Царевич понял.

— Сторожу твой сон. Тигры, твои друзья, сказали мне, что тебе могут сниться кошмары.

— Страх оживает во сне, но вам не стоит находиться рядом со мной. Император драконов может рассердиться.

Тут она зажала рот рукой, поняв, что сболтнула лишнего. Симерион же слегка, словно случайно, коснулся её руки.

— Я с большим уважением отношусь к нашему гостю, но здесь моя страна и порядки в ней устанавливаю тоже я. Сейчас мы не сделали ничего плохого.

— Но ваш брак с принцессой… — начала, запинаясь она, но он вновь не дал ей договорить.

— Пока я и принцесса Мэйджина даже не помолвлены. Я не исключаю, что всё ограничится только свадьбой Диларам и князя Дер-Су. Этого достаточно для соблюдения интересов обоих государств.

— Как? — спросила, едва выдохнув, Руми. — Прекрасную царевну выдадут за этого холодного… злого…

— Да, Руми, а ещё обвиняешь меня в непочтительности. Осторожно подбирай слова. Император пока не забыл твою дерзость, и незачем подпитывать его обиду. Князь Дер-Су — достойнейший из драконов, славен многими делами, и Диларам почла за счастье возможность такого брака. Не суди о традициях других народов, не понимая их до конца.

— Хорошо, царевич Симерион, — сказала она, не сводя с него глаз. — Вы мудро и справедливо судите.

— Подумай, чем будешь заниматься при дворе. Меня твоя смелость в суждениях не смущает, однако в наше непростое время нужно быть осмотрительней, тем более высокородной госпоже, каждому слову которой станут внимать фениксы.

— Благодарю, царевич, за честность. Однако я не собираюсь жить во дворце среди столичной знати. Мне там не место.

— Почему? — искренне удивился Симерион и даже опрокинул лампу. — А где госпоже твоего происхождения место?

Руми смотрела, как в темноту ночи летят освободившиеся живые огоньки. Не хотелось отвечать на этот вопрос, раскрывать свою ущербную природу. Но и прятаться долго не выйдет.

— Разве я похожа на придворную красавицу? Никогда себя таковой не видела. Мне нравится жизнь как у Ханума и тигров. Такой бы я, наверное, хотела для себя судьбы. Настоящей воли.

Она вдруг поняла, что слова не подобраны разумом для защиты гибельного секрета, а идут от юного и наивного сердца.

— А если я прикажу тебе остаться? Я твой правитель, — сказал Симерион благодушно и в то же время требовательно.

— Не прикажете. Вы цените свободу выбора. Мою, свою, принцессы Мэйджины и царевны Диларам.

— Не прикажу. Тут ты права. И всё же я хотел бы, чтобы ты решила остаться в столице, со мной.

Держась за руки, они просидели всю ночь. Едва начало светать, Симерион, ушёл спать в царский шатер. Руми предпочла отдыхать рядом с тиграми, видевшими, как ей казалось, уже десятый сон. Едва она прильнула к боку Игнэ, как из ниоткуда возник Ханум.

— Если думаешь, что ваши воркования никто не слышал, то ошибаешься. Что за проклятие над царским домом!

— Да ладно тебе, сухарь, без тебя разберутся, — зевнул тигр и задней лапой подвинул купца. — Давай поспим ещё, день будет насыщенный.

Утром Руми ехала на спине Игнэ, отвлекаясь от любовных мыслей беседами с тиграми и Ханумом. Вскоре перед ними раскинулся огромный сад. Запели птицы, застрекотали насекомые, словно природа радовалась возвращению царевича. Под сенью плодовых деревьев слоны проходили совершенно спокойно. В тени Руми чувствовала себя лучше, чем на солнце. Она успела вымазаться белилами и за кожу не переживала. Тревожилась о другом.

— Раньше сад был куда больше, — произнесла Витэ, заметив печальную задумчивость Руми.

— Верно, — поддержал Ханум, — окружал столицу со всех сторон, разве что у Пепельных гор редел. Весь город мог круглый год питаться только фруктами из этого сада. И, не поверишь, деревья были ещё выше. Надеюсь, дорастут до своих предшественников.

— За эту историю тоже попросишь плату? — спросила Руми.