Золотая Орхидея (СИ)

Руми почувствовала, что воительнице стало лучше. Как же тяжело ей пришлось в схватке с перводемоном! Удивительно, что она выжила, возможно, первая из тех, кто с ним сражался. Хотя нет. Первая — сама Руми.

— Принеси меч. Я смогу узнать, где он, — наконец, ответила Драголин.

Воительница с трудом села, несмотря на просьбу Руми лежать.

— Вам может быть больно.

Госпожа только горько улыбнулась:

— Ты же слышала Скверну. Мне всегда больно, а раны заживут. Спасибо тебе. И за лечение, и за силу, которую ты показала. Как долго бы я ни тренировалась, мне даже близко не удавалось приблизиться к…

— Нет у меня никакой силы, — перебила Руми. — Если бы была, то я рассеяла бы тени, а Игнэ выжил…

— Замолчи! — резко прервала её Витэ. — Ты не виновата в том, что случилось с Игнэ! Он сам так решил! Тебе пора это усвоить, раз веришь в свободу Живущих на Земле!

Руми испуганно посмотрела на тигрицу, в глазах которой танцевал огонь. Тем временем Дер-Су вернулся с мечом. Драголин, придвинувшись к костру, стала изучать чёрный клинок. Руми же вдруг перестало волновать всё, кроме слов Витэ, которая продолжала:

— Он погиб, защищая жизнь. А я обидела его… назвала трусом… если бы я знала, что, после упрёка, я не смогу ему больше ничего сказать…

— Ну-ну, перестань казниться, — вступил Ханум и погладил тигрицу по спине. — Мы оба знали, что так и будет. Не мог он, после встречи с Руми, бесконечно бояться лишь себя.

— Верно. Затем судьба свела нас вместе. Чтобы он помог мне понять, как я ошибалась в прежней жизни.

Витэ подняла голову и оглядела всех. Драконы, хотя и не могли понять тигрицу, замерли в тревожном ожидании. Госпожа Драголин даже отложила меч и многозначно посмотрела на Руми, намекая, что желает потом услышать перевод. Что-то важное будет сказано.

— Я — Витория Осдэвэль, иначе — Ночецвет, изгнанная из Аберона за тяжкий грех, — печально произнесла она.

— Ночецвет… я догадывалась… после рассказа Игнэ, — прошептала Руми. — Но слышать об этом… точно знать…

— Оставь. От горделивой богини, воспетой менестрелями, мало что осталось. Долго я скиталась в мире Неру. Моя жизнь оказалась гораздо длиннее, чем у обычного тигра. Я почти забыла и красоту храмов Аберона, и свой престол. Только вина осталась навечно со мной.

— Что же ты сделала? — спросила Руми.

Глаза тигрицы отражали лунный свет, оттого казались сияющими. Ничто не нарушало тишину, кроме треска костра. Громко вздохнув, Витэ ответила:

— В Храме Сердца, перед ликом Неру и всех Великих Духов я предложила… предложила…

Тигрица опустила голову и закрыла её лапами. Руми потянулась к Витэ, но остановилась, не чувствуя себя вправе её касаться. Зато Ханум не испытывал никаких трудностей.

— Витория, успокойся, — сказал он, приподнимая тяжёлую лапу. — То дела давних дней. Да и кто ж без греха. Мы тебе не судьи.

Госпожа Драголин, меж тем, обратилась к Руми:

— Витория Осдэвэль, значит… сколько ещё богов тебе напрямую помогает?

Прежде, чем та успела ответить, тигрица села. Толстое одеяло сползло вниз. Глядя на тусклые звёзды, Витория в полный голос произнесла:

— Я предложила отправить всех Духов в атаку на Скверну. Так Аберон победил бы в войне, но цена — гибель всего живого на Земле. На возражения Великих я ответила… что такая жертва оправдана. Мир Неру осквернён, не имеет смысла сражаться за него.

Закончив откровение, Витэ пристально посмотрела на Руми. Та что-то невнятно пробормотала в ответ. Мысли путались. Голова не успела отдохнуть после вчерашних потрясений, а тут новые подоспели.

— Богиня Аэлун немедленно лишила меня титула и изгнала из Аберона. Я помню её гневный взгляд и чистый звонкий голос, выносящий мне приговор. Она сказала, что до тех пор, пока я не пойму, почему Великие Духи до последнего защищают жизнь на Земле, мне нет места рядом с ними. И, кажется, я понимаю. Прежде я считала, что здесь правит зло, которое позже воплотилось в Адзуне. Но то, что Живущие на Земле обладают свободной волей, и делает мир Неру прекрасным. Чтобы мы это понимали, Творец сделал свободными и нас, Духов.

— И тогда вы получили возможность жить в смертных телах? — спросила Руми, чтобы убедиться, правильно ли он всё понимает.

— И это тоже, — ответила Витэ. — Только Великие не могут уходить, но за Землю готовы биться вечно. А Анарэн… он сиял как никогда ярко, защищая вас. В Абероне я не видела ни у кого подобного света. Почему только сейчас я смогла почувствовать, как важна жизнь?! Сколько чудесных историй ты рассказывал мне, Ханум, а я оставалась глуха! И о Руне, и о себе…

— Ну-ну, — заворчал купец. — Сколько я тебе говорил — не кори себя. Пришло время, и ты всё поняла не только головой, но и сердцем. Значит, скоро ты наденешь свою корону из лилий и поплывешь по небу на ладье.

— Верно, — кивнула она. — Когда в ночи снова засияет моя звезда, я вернусь в Аберон, как богиня. Но…

— Что «но»? — нетерпеливо спросил Ханум.