Золотая Орхидея (СИ)

«Дер-Су, — говорила она одними глазами, — не уходи. Ты можешь жить здесь, как и я». «Тщетно, — ответил кто-то в голове, — он не обретёт покой, пока не примет бремя своего выбора. Не тебе его судить, ты поступила так же».

— Для того мы и собрались, — неожиданно бодро сказала госпожа Драголин, а потом уже лично Дер-Су. — Я полечу с вами в столицу и буду ходатайствовать за вас перед императором.

— Ничего не выйдет. Вы тоже не выполнили свою задачу, много ли весит ваше слово? — возразил князь.

— Много. Я — легендарная воительница, а ещё полубогиня, — последнее Драголин произнесла будто бы в шутку, но Руми показалось, что толика правды в этом есть. Каких чудес на свете только нет.

— К тому же, — добавила драконесса, не смущаясь хмурого лика Дер-Су, — я хочу жить во дворце. Хватит с меня затворничества.

Князь с искренним удивлением посмотрел на Драголин. Новые яркие чувства стерли пелену печали с его лица. Руми удивилась не меньше, но она прежде не пряталась. Что сломало ледяной щит воительницы, оживило остывшее сердце? Дер-Су в этом замешан, Руми не сомневалась, и в будущем вознамерилась выяснить, как. Пока предстояло решить более важную задачу.

— Ты спас мою сестру, царевну фениксов, — снова вступил Симерион. — Для нашей страны ты — герой. Неважно, чем ты навлёк на себя гнев императора. Я написал ему письмо, подкрепленное государственной печатью в знак его подлинности. Волей царя Бэйшара и моей казнить героя фениксов — равно объявить им войну. Повелителю драконов нужна наша дружба, и твоей жизни ничего не угрожает. С остальными бедами разберёмся позже.

Царевич вручил Дер-Су свиток с восковым гербом. Князь словно выпал из мироздания и долго, несколько минут, крутил бумагу в руках, не сводя с неё глаз. Потом протянул царевичу обратно.

— Спасибо, — произнёс он, — но я всё равно не достоин вашей милости. Не могу передать это письмо.

Гнев застил взор Руми. Она сжала кулаки и едва сдержалась, чтобы не ударить по его гордому лицу.

— Наше путешествие не научило тебя принимать помощь?! — крикнула она, скривившись от сердечной боли. — Ты готов так бессмысленно потерять свою жизнь?! Тогда уходи немедля! Тебе не место среди фениксов!

— И среди драконов, — кивнула Диларам. — Они сражаются до конца.

Слон продолжал молча утолять голод. Ничего не добавил, да и Дер-Су его не понял бы. Только шелест листвы и хруст ветвей нарушал тишину.

Князь вышел из тени. В потухшем взоре не было ни ярости, ни осуждения за резкие слова. Только мука.

— Я не могу избежать суда. Не могу прятаться, пока мой брат в Ливнере без защиты. Но ради вас я сделаю всё, чтобы карой за моё ослушание не стала смерть, — сказал он царевне и поклонился.

Диларам медленно подошла к нему и взяла за руку. Свет лился из её хризоберилловых глаз.

— Я хочу, чтобы вы спаслись не ради меня, но для себя самого. Тогда я буду спокойна и счастлива.

Только её голос дрожал. Руми показалась, что царевна вспыхнет, не справившись со своими чувствами, и Дер-Су не поздоровится. К счастью, обошлось.

— Я вернусь к тебе, — чуть слышно сказал князь и обнял любимую по-настоящему.

Руми хотела, чтобы мгновение застыло, и их объятия не прекращались. Болью в сердце отзывалась мысль, что через несколько мгновений Дер-Су и Диларам расстанутся, и даже Неру не ведомо, сколько продлится разлука. Лишь бы встретились они в этом мире, а не в Сердце Древа, а их любовь выдержит.

Князь выпустил царевну из объятий, но взял за руку, и повернулся к Руми. Его легкая улыбка, почти ему не свойственная, была светлее солнечного дня.

— Спасибо тебе, — теплота в его голосе слегка удивила Руми. — Ты помогла мне понять, кто я. Благодаря тебе я полетел на собственных крыльях.

— Да ладно, — усмехнулась она, — я не при чём.

— Не стану спорить. Ты сама знаешь правду.

— Правда в том, что ты — настоящий дракон, — сказала она и, смутившись, продолжила под пытливым взглядом Дер-Су:

— Никто теперь не может в этом усомниться. Всё видели своими глазами, а я — через Корни.

— Если бы все были зрячими, как ты, — он помолчал, не без улыбки наблюдая, как меняется выражение лица Руми. — За пеленой зла ты видишь доброту. Не таишь обиды, не ведаешь ненависти. Обычный феникс огнем разгоняет мрак, а ты зажигаешь пламя душ. Ты осветила путь мне, Аймери, Адзуне.

— Адзуне?! Хочу знать подробности! — нетерпеливо воскликнул Симерион.

Руми медленно переваривала в голове сказанное князем. Каждая фраза, слово, звук заставляли её содрогаться снова и снова. С этим откровением могло сравниться только признание фениксов. «Надо бы ответить, — промелькнула у неё мысль, — но боюсь сказать чушь, недостойную его похвалы».

Прежде, чем она решилась, Драголин протянула ей трубку и мешочек. Стыд едва не задушил Руми: она совсем забыла про сокровища Ханума. Ещё одного друга, которого она больше не увидит.

— Спасибо, — сдавленно произнесла Руми и убрала их в карман.

В вихре зелёных лент госпожа Драголин сменила обличье. Пришла пора прощаться.