Золотая Орхидея (СИ)

— Руми, — вступила в перепалку Витэ, — мы хотим, как лучше. Ты не представляешь, что такое Семилепестковый перстень. Малейшая твоя слабость, мельчайшее сомнение — и тьма поглотит тебя. Нет на земле воли, способной совладать с зовом адзуновой Скверны. Я знаю, ты смелая и гордая, но это не тот случай, когда нужно бросаться в омут с головой. Попроси помощи, и силой Гранатового Камня зло будет повержено!

— Пламени Земли оказалось недостаточно, чтобы дать отпор даже не Аймери, а его порождениям. Не думаю, что с Гранатовым Камнем выйдет иначе. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то погиб. Это мое бремя, — уже спокойно ответила Руми. — Я обещаю, что не поддамся Тьме.

— Ты безумна. Мы идём к Симериону, — не стал её слушать Игнэ.

Руми вспомнила свои мрачные сны. Зло, которому она бросает вызов, убило сильных мира сего. «Вы все сгниете в этом болоте, и только царство Оссэ будет стоять вечно, пережив звезды и Мировое Древо», — вновь зазвучал мерзкий голос в её голове. «Как бы не так, — мысленно ответила она своему врагу, — я или умру, или разрушу проклятое царство Оссэ!»

— Нет, — так же спокойно и уверенно возразила она, не двигаясь с места. — Никто не пойдет на заклание вместо меня.

Игне вновь схватил её за рукав и потянул за собой, уже не заботясь, что она может запнуться и упасть. Тигрица семенила следом и тихо молила всех Духов образумить сумасшедшую девицу. Её друг же грозил Руми, если та вырвется, ухватить её зубами за руку.

Наконец они оказались в коридоре, ведущем в тронный зал. Тигры двигались вперед без сомнения, будто точно знали, куда идти. Редкие прохожие провожали их удивленными взглядами, но ничего не говорили. Руми не сомневалась, что этот случай обрастёт домыслами и сплетнями, но это не пугало. Она боялась за Симериона. Боялась, что разгорячённый тигр убедит идти в бой, из которого царевич не выйдет живым. А он должен жить. Когда-нибудь он исцелит общество фениксов, и оно расцветёт, подобно саду Диларам.

Тигр остановился у золоченой двери, за которой, как сразу поняла Руми, находились покои царевича. Витэ начала скрести лапами и протяжно звать Симериона. Последний не откликался достаточно долго. У Руми появилась надежда, что его нет в покоях, а значит, страшного разговора получится избежать. К сожалению, судьба не благоволила Руми, и царевич распахнул тяжелую дверь, нисколько не удивившись, что за ней ожидала такая компания. Выглядел Симерион подавленным, под глазами легли глубокие тени.

— Простите, что нарушили ваш покой, ваше высочество, но мы вынуждены просить аудиенции, — произнесла Витэ с глубочайшей почтительностью.

Симерион смотрел на неё почти безучастно. Казалась, что ему всё равно даже на приход Руми, которой он прошлой ночью объяснялся в любви. Жестом царевич пригласил посетителей внутрь. Его комната мало отличалась от гостевых покоев: те же шелка, те же бесчисленные пёстрые подушки. В центре комнаты стоял низкий резной столик из красного дерева, обложенный пергаментами и чертёжными инструментами. Симерион сел, скрестив ноги, Руми расположилась напротив на мягкой подушке, тигры заняли места по бокам. Царевич сгреб в охапку все предметы со стола и положил рядом с собой. Потом опустил ладони на гладкую столешницу, Руми сделала то же самое. Их пальцы почти соприкасались.

— Я слушаю, — спокойно, даже равнодушно произнёс Симерион.

— Ваше высочество, нам нужна ваша помощь, — начала первой говорить Витэ, а следом вступил Игнэ:

— Дело в том, что Руми непременно хочет самоубиться. Мы просим вас отговорить её от этой безумной затеи.

— Как самоубиться?! — воскликнул царевич, мгновенно изменившись в лице. — Что это значит?!

— Это значит, — продолжал Игнэ, не сводя с Симериона огненных глаз, — что она хочет найти перводемона Аймери и отнять у него Золотую Орхидею. Не имея ни сил, ни поддержки союзников. Одна.

— Руми, зачем? — опечаленно спросил царевич. — Я же сказал, что добуду Орхидею. У меня есть доступ к Сердцу Руны, я возьму его и…

— Нет, — прервала она его речь. — Аймери вас убьет, как убил Симериона-воителя. Вы нужны своему государству.

— А ты нужна мне! Зачем тебе Орхидея?

Руми тяжело вздохнула, но решила молчать. Если она проиграет этот бой выдержки, то царевич её точно никуда не отпустит. В этот момент ей в голову пришла мысль, которую она тут же озвучила:

— Ваш отец сказал, что я имею право на любое желание. Так вот, я хочу, чтобы ни вы, ни кто-либо из фениксов не препятствовали мне в моём деле.

— Я не могу это исполнить!

— Значит, император драконов был прав? Вы не чтите порядки своего отца? — не дожидаясь его оправданий, вставила она едкую фразу.

Симерион побагровел и сжал пальцы в кулак. Тигры взволнованно глядели на Руми, и, вероятно, готовились к порции царского гнева.

— Хорошо… — наконец, морщась, будто от сердечной боли, процедил он. — Тогда я просто пойду с тобой.

— Нет. Аймери вас убьет. Даже с Сердцем Руны это может случиться.

— А как же ты? Не прячься от меня, скажи, для чего ты отчаянно идешь на верную смерть?!