Золотая осень

Вечером 27 декабря советский десант приступил к новому этапу операции «Шторм–333», о котором Амин предупрежден не был. Началось взятие государственных учреждений под советский контроль. В 19 ч. 25 мин. советские спецподразделения попытались занять Тадж–Бек. Однако пройти незамеченными десантникам не удалось — начался бой, в ходе которого Амин был убит. Одновременно советскими частями при незначительном содействии сторонников Ватанджара и «парчамистов» были заняты или взяты штурмом другие важнейшие объекты столицы. В начале января были подавлены последние очаги сопротивления сторонников Амина под Кабулом.

Убийство Амина (возможно, планировался лишь его арест) разрушило правовую основу ввода войск. Кем бы ни был Амин, но его режим имел международное признание, и уничтожение главы иностранного государства было воспринято во всем мире как безусловный акт агрессии. В это время Брежнев, видимо, еще праздновал победу — Западу «утерли нос» на Среднем Востоке, афганскую оппозицию деморализовали, террористический режим свергли и заменили более умеренным — во главе с Кармалем.

На Западе советская акция вызвала большие опасения. Об их причинах пишет Н. Леонов: «Само вступление 40–й армии в Афганистан состоялось в такой форме, что вызвало панику на Западе, где раздались озабоченные голоса о том, что–де русские начали прорыв к Индийскому океану, реализуя свою «вековую мечту» о выходе к теплым морям. В самом деле, 40–я армия вошла в Афганистан со всем своим штатным вооружением, включавшим и тактические ракеты… А внешне создавалась ошибочная картина, будто русские вошли в Афганистан не для оказания помощи партии своих сторонников, а для дальнейшего броска к югу, например к Ормузскому заливу, ведущему в Персидский залив, к ближневосточной нефти. Нефть Ближнего востока всегда рассматривалась Западом как жизненно важный фактор для развитого капиталистического мира. Покушение на нефть с чьей–либо стороны — это «казус белли» (причина для начала войны для США и их союзников). Без этой нефти весь цивилизованный мир сразу потеряет весь свой лоск и привлекательность, он погрузится в глубокий и опасный кризис»[99]. Но советская армия остановилась на границе с Пакистаном и Ираном, получив строгое указание не пересекать ее даже для преследования вооруженных оппозиционеров. В Кремле понимали, что «последний бросок на Юг» мог вызвать действительно непредсказуемые последствия. Оправившись от первого испуга, Запад обнаружил, что вторжение в Афганистан может оказаться ловушкой для СССР.

Первый месяц оккупации не предвещал грядущей катастрофы. В декабре 1979 г. — январе 1980 г. было освобождено 15 тысяч заключенных, повышены закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию, ослаблен контроль за предпринимательством. Широко раздавались обещания разрешить деятельность других партий. Сторонники Амина арестовывались (некоторые из них вскоре были казнены).

Первоначально афганцы встречали советскую армию в целом дружелюбно. Партизаны производили редкие и безрезультатные обстрелы. Гибель солдат происходила только в результате аварий. Войдя в Афганистан по маршрутам Термез–Кабул–Газни и Кушка–Герат–Кандагар, советские войска как бы «оградили» это государство от соседних стран. Вскоре стало ясно, что это кольцо может задержать караваны оппозиции, как сито — воду.

Таджики и узбеки, составлявшие большинство солдат 40–й армии, вступали в разговоры с населением и искренне уверяли, что не собираются воевать. Казалось, ситуация напоминает ввод войск в Чехословакию. «Приказ четко определял наши задачи: выход частей на границу Афганистана и прикрытие их со стороны Ирана и Пакистана, — вспоминает генерал Ю. Шаталин, командовавший пятой дивизией, — Кроме того, необходимо подчеркнуть, что сам расчет сил и средств вводимых войск показывал, что они не были рассчитаны на решение задач военными средствами… Это была целенаправленная политическая акция с применением вооруженных сил. Но ввод войск осуществлялся в страну, где шла уже вооруженная борьба, и в результате втягивания наших войск в боевые действия произошла эскалация войны. То есть мирный поход перешел в войну»[100]. В январе 1980 г. еще оставался шанс начать вывод войск.

К февралю 1980 г. стало ясно — «русские» уходить не собираются. И тогда 21–23 февраля в Кабуле начались массовые демонстрации. Прикрываясь толпой, боевики стреляли по советскому посольству. С марта начались систематические нападения на советские гарнизоны — развернулась изнурительная и кровопролитная война в чужой стране. Контролируемые советскими войсками центры и дороги стали интенсивно обстреливаться с окрестных гор. У командования не оставалось иного выхода, кроме наступательных действий в этих горах. В течение 1980 г. численность «ограниченного контингента советских войск» (40–й армии) была доведена до 100000 человек[101].