Золотая осень 1977

Ты на это улыбнёшься и как гаркнешь: — Что ты назвал крамолой пёс смердящий?! Песню о генсеке ты назвал крамолой? А ты нео**** часом?! Леонид Ильич вишь ты, капиталистическое твоё «мурло», тебе не угодил?! Курилы отдать хочешь?! Аляска тебе не нужна?! А ну-ка быстро фамилию свою назови! — и достав маузер продолжишь: — Кто тут, ещё против Советской власти, мать его?! Стройся вон у той стенки!.. — а затем оглядев ошеломлённый строй грозя пальчиком констатируешь: — Смотрите у меня!!

Ну, а если серьёзно… Шутки шутками, а ведь КГБ к такой песенки наверняка обязательно привяжется и начнёт копать. Копать-копать и ведь накопает. А нужно ли мне это — быть под колпаком у «Мюллера»? Ответ очевиден — нет! Поэтому, как бы несоблазнительна была перспектива спеть эту композицию сейчас, лучше будет всё же оставить её на потом, а именно на те времена, когда я частично «выйду из тени».

Хотя… а может вообще продать её?.. Такая песня любого билана без слуха и голоса вознесёт в топы хит парада мгновенно!..

С другой стороны, нафига мне эти деньги? И так, куча «бабла» в деревне закопано. Куда его девать-то? Солить что ль?..

* * *

«Дзынь», «дзынь», звонил я в звонок двери, но дверь Леонид Ильич Сидоренко, в квартиру не открывал.

«Ну и какие варианты у нас есть? — спросил я себя. — Забухал и спит? На улицу вышел? Надеюсь, что не помер. Хотя этот вариант особо сильно и рассматривать не хотелось — дедуля живчик и если не сопьётся, то, по моему мнению, третье тысячелетие вполне может встретить. Впрочем, он ведь на фронте был, а война она такая… вряд ли здоровье прибавляет и даже скорее наоборот…»

Спустился к подъезду и посмотрев на часы решил пол часика всё же подождать «потеряшку», мало ли, вдруг действительно не пьяный валяется, а просто вышел подышать свежим воздухом? Может такое быть? Может. Значит подождём, тем более о том, что гармонист любитель «зелёного змея» я слышал лишь от Антона и Мефодия, ибо сам дядю Лёню я не видел никогда не то чтобы пьяным, но и даже слегка выпившим.

* * *

Через пятнадцать минут ожидания, из арки вышел по меньшей мере профессор Преображенский из фильма «Собачье сердце», которого там сыграл замечательный актёр Евгений Евстигнеев.

Аккуратная бородка, круглые очки как у Лаврентия Берии типа — «двойное пенсне», бежевый костюм, белая рубашка, синий галстук, чёрные туфли не оставляли не единого шанса усомниться, в высоком статусе индивида. Любому человеку, мало майски разбирающемуся в евгенике и расовой теории, даже в голову бы не пришло, что этот мужичок алконафт-гармонист, а не как минимум член академии наук.

Образ «белой кости» несколько портила сетка-авоська с продуктами, которую он нёс в руках, однако большая белая фетровая шляпа с бантом, превосходно сидячая на голове, эту небольшую дисгармонию нивелировала сполна.

«Вот, что делают с человеком правильно применённые средства в размере трёхсот рублей, которые я выдал Ильичу за выполнение небольшой работы,» — заключил меценат, поднимаясь с деревянной лавки.

— О привет. Меня ждёшь? — обрадовался дядя Лёня, увидав малолетнего работодателя. — А я, понимаешь, в магазин за хлебом пошёл. Вот… а потом, понимаешь, дай думаю, прогуляюсь. Погода-то хорошая.

Я в подтверждении его слов мотнул головой улавливая от «профессора» чрезмерно «надушенный» запах одеколона «Саша».

«Нда… а с дозировкой-то дедуля переборщил. Пахнет за километр. Лил он его на себя что ль?.. Или быть может внутрь вливал?.. Хм… а почему бы и нет, если он действительно алкоголик?.. Махнул одеколончика и пошёл за водярой… Очень может быть…» — раздумывал «Шерлок» по очереди разглядывая, то сетку, то её владельца, пытаясь понять адекватность «клиента».

— Ты кушать хочешь? — увидев то, что я всё время кошусь на авоську поинтересовался дядя Лёня. — Тут колбаса, хлеб, сыр, понимаешь, яйца… Оо… Глазированные сырки есть, будешь?

— Нет спасибо, — поблагодарил я так и не увидев искомого пузыря…

— А ты чего не позвонил? Не предупредил? Я бы, понимаешь, побыстрее в магазин сходил, или опосля. Давно ждёшь?

— Да нет. Недавно приехал. А позвонить забыл, — сказал я облегчением, ибо идентифицировал собеседника как трезвого, а это значило лишь одно — дядя Лёня одеколон всё же не пил, а лил.

— Ага… понятно. Ну, пошли в дом что ль? — предложил гостеприимный хозяин.

— Да. Давайте. А то у меня времени в обрез, — вспомнив, что я ещё на студию должен поехать сказал я и мы зашли в подъезд. — Кстати, Вы отлично выглядите Леонид Ильич, — сделал я комплимент гармонисту. — Так держать! Вылитый жених…

— Ха, жених, понимаешь, — отмахнулся тот от комплимента, но было видно, что он ему был явно приятен. — Я уже отженихался своё. Так, понимаешь, просто… решил гардероб обновить…

— И это правильно, — одобрил я. — В человеке должно быть прекрасно всё. А насчёт остального… Да какие Ваши годы…

Тот крякнул в подтверждение и открыл дверь в квартиру.

— Чай будешь? Или покушать чего? — вновь поинтересовался у меня дядя Лёня, выдавая мне домашние тапочки.