Золотая осень 1977 (СИ)

Тактику престарелая «бабушка» в общем-то практически не изменила и как прежде в одном её вопросе содержался с десяток других. Также, она всячески пыталась в вопросы о литературе ввернуть вопросы по русскому языку, умело их маскируя и объясняя всё это дело тем, что: русский язык и литература тесно связанны между собой веками.

Вот по такой схеме, она задавала и задавала мне вопрос за вопросом, прыгая с темы на тему, как угорелая. Складывалось впечатление, что она всячески пытается изобличить зарвавшегося «школоло», подозревая в незнании предмета.

Я отвечал и всё время охреневал не понимая, почему эта женщина так целеустремлённо хочет меня «завалить»? Ей Армен денег что ли не дал? Или она принципиальная и не берёт, а узнав про взятки решила подопечному подгадить и запороть «всю малину»?

Последнем вопросом был: Сколько лет было Анне Коренной на момент гибели. Назови автора произведения, а также кратко изложи роман.

«Ну нихрена себе вопросики,» — в очередной раз удивился «испытуемый» и принялся отвечать:

— Написал роман Лев Николаевич Толстой. Роман повествует о том, что…

Рассказывать было легко, потому как я совсем недавно смотрел сериал с одноимённым названием, да и книгу я в своё время читал.

— … Ну, а лет было той сумасшедшей, по-моему, двадцать восемь, — сказал я закончив краткий пересказ романа.

— Как… как ты назвал несчастную девушку?.. — ужаснулась «графиня», прижав руки к груди.

— Сумасшедшей.

— Сумасшедшей?

— Ага. Сумасшедшей, — не стал отрицать я очевидного.

— Ты… ты, что Васин! Как ты можешь говорить такое о юной красавице, которой злая судьба не оставила выхода, как только закончить свой жизненный путь таким ужасным способом.

— Бред какой-то, — отметил я и добавил: — Пишется через дефис!

— Ты что Васин! Нельзя так говорить! Никакой это не бред! У неё не было другого варианта.

— Я же говорю: дура, сумасшедшая…

«Приёмная комиссия» зашумела, но «рэп батл» продолжился…

— Да как ты смеешь, юную несчастную девушку обвинять в сумасшествии! Я склоняюсь Васин к тому, что ты сам не здоров и великое произведение Толстого ты так и не понял! — морщась как от лимона и с презрением во взгляде проговорила «старушенция».

— Увы, вам, Мария Васильевна, но я здоров и роман я хорошо понял. А вот ваша «красавица» явно нездорова, ибо не один человек в здравом уме под поезд сам прыгать не будет.

— Да как ты не понимаешь… У неё трагедия… У неё душевные переживания!.. У неё мир рухнул…

— Если ей кажется, что мир рухнул, то это явный признак шизофрении! — огласил свой неутешительный диагноз малолетний «доктор Курпатов» и тут же пожалел об этом.

— Да ты сам шизофреник! Псих ненормальный! Не смей обижать девочку! Сумасшедший! — вдруг ни с того ни с сего закричала старуха и я очень обрадовался тому, что она не бросилась на меня с кулаками, а лишь взъерошила свои волосы от чего стала похожа на разъярённую престарелую валькирию.

В зале наступил хаос…

Народ бросился оттаскивать от меня впавшую в истерику учительницу, а я продолжал сидеть на месте глядя строго перед собой, дабы лишний раз своим взглядом не оскорбить «чувства верующих».

«И что её так задело? Какая-то уж совсем неадекватная реакция. Походу дела у старушки «шифер потёк,» — констатировал я последние события. Естественно констатировал я их про себя, ибо боялся, что такое высказанное вслух предположение может возбудить возбуждённую женщину сверх меры и вызвать очередной приступ психоза.

В комиссии тем временем произошёл раскол, и она разделились на два противоборствующих лагеря: тех, кто за «неадекватную Анну» и её «подпевалу» Марию Васильевну и тех, кто за прекрасного и замечательного парня — меня.

Нужно сказать, что среди «оттаскивающих» от моей парты нависшую надо мной «старушенцию», были и те, кто поддерживал её взгляды, те кто говорили: «Грубиян», «Хам», «Невоспитанный хам» и «Да замолчи ты уже. Старших нужно уважать, а ты споришь» …

«Белоэмигрантка» же «оттаскиваться» категорически не желала и вцепившись руками в мой стул не переставала кричать: — Это тебя в психушку надо! Тебя в психушку! Она бедняжка… а ты её… малолетний придурок!!

С неимоверными усилиями «старушку» удалось оттащить и столпившись вокруг неё члены комиссии принялись ту успокаивать…

Среди этого бедлама вдруг прорезался голос плюгавенького мужичка с «козлиной бородкой» который обращался ко мне: — Ты посмотри, что ты наделал ирод! Зачем ты старую женщину до истерики довел? А ещё комсомолец!

— Кого?! — вновь «ожила» было успокоившаяся «дворянка» и перевела полный ненависти взгляд с меня на бородатого. — Какая я тебе старуха, козёл ты безрогий! Мне только пятьдесят два года недавно исполнилось! Глаза свои протри слепой му***!

«Ничего себе. Ей всего пятьдесят два… а так и не скажешь… На вскидку я бы дал её лет этак-так под восемьдесят… Во запустила-то себя — заступница за самоубийц…»

Кавардак с истерикой, который было затих, вновь продолжился, но теперь весь коллектив дружно принялся «распекать на все лады», бородатого заступника…