Золотая осень 1977 (СИ)

— Да, да, — почувствовав, что угроза миновала осмелел помощник. — Наши эксперты, проанализировав все высказывания министра за последнее несколько дней пришли к выводу, что тот нездорово, и скорее всего у него развивается вялотекущая шизофрения.

— Да вы что, совсем, что ль там с ума походили?! — возмутился хозяин кабинета. — Я видел Николая Анисимовича вчера в Кремле. Мы перебросились парой слов. Я уверен, министр здоров и производит впечатление нормального человека.

— Но эксперты…

— К чёрту ваших экспертов! Они, что хотят сказать? То, что министр внутренних дел СССР сумасшедший?

— Да, — чётка понимая, что его патрон такого ответа не ожидает решился честно доложить генерал, но в последний момент испугавшись за себя и свою дальнейшую карьеру, срочно добавил: — Но я с их выводами не полностью согласен!

— Да как Вы смеете такое заявлять?! Николай Анисимович хорошо справляется с поставленными ему партией и правительством задачами. Грядёт реформа МВД, а вы заявляете он сумасшедший! Ваши аналитики несут чушь, а вы её зачем-то докладываете мне! — со злостью произнёс председатель КГБ, а затем задумался:

«А так ли это плохо, если действительно главный милиционер Советского Союза окажется сумасшедшим? Ведь, если это действительно так, то тут открываются большие перспективы, как для дискредитации самого Щёлокова, так и для дискредитации его друга — Леонида Ильича Брежнева. Если приобщить к выводу плёнки с записями, а также навести «тень на плетень», то окажется, что только нездоровый на голову человек, мог поспособствовать в назначении на должность главного милиционера страны сумасшедшего… О том, что в продвижении друга на пост министра МВД помогал лично генеральный секретарь, знают все, поэтому удар по Щёлокову автоматически ударит и по Брежневу…

Да, перспективы для игры есть. Перспективы огромны и призом в этой игре может быть верховный пост страны. Это дело нужно хорошенько обдумать и всё хорошенько ещё раз взесить. В первую очередь, необходимо найти чёткое объяснение, почему мы прослушивали министра, а уже затем предъявить эти записи в ЦК. Второе, нужно выяснить на какие слова и действия Щёлоков реагирует наиболее болезненно, чтобы в нужный момент использовать это и вывести министра «из себя», дабы тот показал своё истинное лицо — психа. Ну и третье: скорее всего всё это пустое и министр окажется нормальным, поэтому необходимо придумать правдоподобную версию из-за чего КГБ слушало министра МВД.»

Помощник молчал и Юрий Владимирович решил вернуть дискуссию в прежнее русло:

— Хорошо. По поводу психического здоровья министра подготовьте отдельную докладную записку. Кстати, быть может нужно провести обязательное обследование всех членов правительства, под предлогом осеннего обострения болезней у некоторых из ответственных товарищей. Мы не можем жертвовать здоровьем столь ценных кадров от которых зависит работоспособность и благополучие нашей страны, в связи с этим вне плановая диспансеризация лишней не будет. Подготовите по этому поводу предложение.

— Есть, — по-военному отрапортовал генерал-майор.

— Вот ещё. Вы знаете, что у товарища Сталина был друг, который погиб?

— Что-то слышал… — неуверенно ответил помощник.

— Что-то слышал… — передразнил его Андропов. — О таком нужно не слушать, надо знать! Ничего не знаете! У меня складывается впечатление, что вы не соответствуете занимаемой должности!

Шаповал вытянулся по струнке и преданно смотрел на недовольное начальство.

— Был у Сталина друг. Погиб он 24 июля 1921 года при испытании аэровагона, по дороге из Тулы в Москву. Звали его Сергеев Фёдор Андреевич, а партийный псевдоним у него был — товарищ Артём! Понял?! Так вот, Сталин его сына усыновил и воспитывал как своего. Сын товарища Артёма был очень дружен с сыном Сталина — Василием.

— Из Тулы… — эхом произнёс помощник. — И младенец тоже из Тулы…

— Да? — удивился Андропов. — Точно. Ты думаешь может быть связь?

— Я уже не знаю, что и думать… Нужно узнать в честь кого назвали новорождённого. И нет ли у них среди родственников Сергеевых.

— Да! Правильно! Вот и узнайте! — согласился с такой постановкой вопроса Андропов. — Пошерстите в их биографиях. Узнайте, с чего бы это они ни с того ни с сего решили мальчика назвать Артёмом. Это же как минимум непонятно.

— Да, тут есть где развернуться, — также преданно смотря на начальство произнёс помощник.

— Вот и развернитесь! Чует моё сердце, что между этими всеми событиями есть связь и связь прямая… В воздухе витает запах заговора против Советской власти! Вы не находите? — спросил Андропов и поправив очки посмотрел на остолбеневшего помощника.

Вечер. Реакция ансамбля на сдачу экзаменов Сашей.

Сева.