Золотая осень 1977

Предложение бухануть прямо сейчас, было сторожем принято на ура и он, видя, что до закрытия магазина осталось пятнадцать минут, получив от меня тринадцать рублей на «магарыч» и закусь, рванул в сторону продуктового.

Я же, не теряя время зашёл к нему в кабинет, под удивлённым взглядом Савелия оторвал от стены лист оргалита и достал заветную кассету с записями моих недавних экспериментов.

— Откуда, это там? — ошеломлённо показывая на оторванный лист спросил клавишник.

— Да, было дело… Как — то при пьянке туда случайно провалилась, а достать я забыл, — соврал я. — Хорошо, что сейчас вспомнил. Зато ехать теперь никуда не нужно.

— Какой пьянки? — не понял клавишник.

— Неважно. Главное теперь есть куда записать и это как говорят у нас во «Франции» — «зер гуд».

— А что на ней записано?

— Да так, эксперименты попсовые, да песенка про «Дядя Лёню» …

— Про нашего?

— Ну, это как сказать… Но скорее да, чем нет… Дома на чистую кассету всё перезапишу и всё будет путём, — ответил я ничего непонимающему другу и предвидя очередные вопросы скомандовал: — Ты пока, постой пожалуйста на дверях и дождись сторожа, ну а я, чтобы время зря не терять, пошёл в репетиционную.

Глава 39

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…

Марш Авиаторов.

14 сентября. Утро.

Солнце светило прямо в глаза…

— Блин, солнышко, дай поспать, не свети ты так, ещё рано, — прошептал я, поворачиваясь на другой бок.

Земное светило было сегодня категорично и настырно, поэтому даже рассматривая мою просьбу — приказ продолжало своё солнечное дело — освещать мой лик.

«Интересно, сколько сейчас времени, раз солнце уже так поднялось, — подумал я и в тот же миг вспомнил о встрече с потенциальным генералом… В смысле наоборот… не так… но это было совсем неважно.

— Аларм!! Я, походу дела, проспал! — вскрикнул я, вскакивая с кровати и коря себя за разгильдяйство.

Посмотрел на часы. Они показывали без пяти минут восемь.

— Ё — моё!.. Хорошо хоть ветка метро прямая, — прошептал я и не забывая матюгать нехорошими словами «крайнего», то есть «грёбанный» не прозвеневший, или же прозвеневший слишком тихо, будильник, прыжками устремился в ванную.

* * *

Быстро сделал утренние процедуры, оделся, схватил магнитофон, кассету, положил всё это дело в наплечную сумку, одел ботинки, закрыл квартиру и бегом помчался к метро, совмещая необходимое с полезным.

Пока бежал, думал о двух вещах: Первое это о том, каким образом я вчера умудрился не поставить будильник. Почему забыл? Ну да, вчерашний день выдался тяжёлым… Сначала милиция, затем концерт, потом запись и репетиция. Ясное дело я устал. Помню пришёл, ополоснулся, а вот как добрался до постели практически не помню… Ну хоть в душе не упал и то дело… Ну да ладно… Сейчас интересует другое… Успею ли я за пол часа от метро «ВДНХ» до метро «Академическая», ведь в девять часов посредине платформы меня будет ожидать бойкий старичок.

* * *

Как не удивительно это было, но я не опоздал и ровно в девять был на станции, где Семён Лукич, пожав мне руку и по заведённой с незапамятных времён традиции сказав:

— Здравствуй Васечка, — предложил пройти к лестнице, ведущей на верх, на улицу.

Через двадцать минут мы заходили в одно из зданий комплекса, расположенного по адресу Фрунзенская набережная 22, где располагалось Министерство обороны СССР.

На проходной представились и мой сопровождающий рассказал о цели визита.

Дежурный прапорщик куда — то позвонил и через пять минут за нами спустился товарищ в военной форме. Представившись капитаном Соловьёвым, он попросил Семёна Лукича передать дежурному паспорт и тот переписал данные в журнал посещений. Также, в виду отсутствия документа у меня, мои данные были записаны с моих слов, после чего Соловьёв поинтересовался, что у меня в сумке.

Я открыл поклажу и показал магнитофон. Капитан в задумчивости «угукнул» и поинтересовался, на какой хрен я это притащил в Министерство обороны СССР? Я, переглянувшись с сопровождающем объяснил ситуацию. В ответ Соловьёв «угукнул» ещё раз, взял магнитофон, рассмотрел его повертев в руках, после чего поставил на стол к дежурному и предложил идти с ним, пообещав, что аппарат нам вскоре поднесут в целости и сохранности.

Мы прошли через вестибюль к лифту и поднялись на нём на четвёртый этаж. Там, пройдя немного по казённой красной дорожке коридора зашли в большую приёмную.

— Посидите пока тут. Вас вызовут, — сказал строго сопровождающий и удалился.

Мы присели на стулья, расположенные вдоль стены, и я стал осматривать обстановку вокруг, ибо в этом здании я никогда в той жизни не был и мне было интересно.

Высокие потолки с лепниной, огромная люстра, казённая мебель, огромный дубовый стол не обращающего на нас никакого внимания секретаря — адъютанта.

Большая двустворчатая дверь в кабинет на которой висит табличка надписью: Генерал — полковник. Порхунов Максим Иванович.