Золотая подкова (сборник)

На первый взгляд, ничего особенного в его характеристике не было. Только цифры и факты. Но они-то я раскрывали трудовую доблесть знатного механизатора, его беззаветную любовь к делу, строгий характер ж душевную щедрость.

Через несколько дней оттуда позвонили:

— Вы не скажете нам, как правильно пишется фамилия вашего бульдозериста? — спросил приятный женский голос. — Судя по документам, оно пишется по-разному. Уточните, пожалуйста.

Начальник Главка пообещал, конечно, все выяснить и доложить.

Повесив трубку, он вызвал Ата Солтанлиева, и, глядя ему в лицо глазами, от которых кровь останавливается в жилах, сказал:

— Почему вы не проверили как следует документы? Ведь это ваш долг!

— Все проверил, как надо, — ответил Солтанлиев. — В конце концов вины с себя я не снимаю. Но почему вы не хотите спросить с управляющего трестом? Ведь это он подписывал характеристику…

— Прошу не указывать! — закричал начальник Главка. — Запомните: я разгильдяйство не потерплю!

После того, как Солтанлиев ушел, начальник Главка малость поразмышлял и сам позвонил в директивный орган.

— Прошу извинения, — произнес он с подчеркнутой почтительностью. — К сожалению, ничего толком относительно бульдозериста выяснить не удалось. Может, заменим его другим. Найдем еще… У нас их много.

— Нет, благодарю вас. Замены никакой не надо, — ответил по-прежнему вежливо уже знакомый женский голос. — Мы посоветовались здесь и решили: фамилия будет писаться так, как она записана в паспорте, поскольку паспорт — это основной документ каждого гражданина нашей страны.

Начальник Глазка повесил трубку и подумал: «До чего же все просто!»

Ата Солтанлиев ни разу не видел Байрамгельды, поэтому решил пригласить его в управление.

На следующее утро в кабинет начальника отдела кадров вошел молодой рослый парень в мерном бушлате, теплой шапке, в сапогах. Лицо продолговатое, очень смуглое, крепкий боксерский подбородок, крупные губы, нос, большие глаза.

— Мне товарища Солтанлиева, — сказал вошедший. — Я с канала, Байрамгельды Курбан.

— Берите стул и садитесь к столу, — пригласил Солтанлиев бригадира. — Так вот вы какой Байрамгельды Курбан! — откровенно любуясь гостем, весело сказал начальник отдела кадров. — Хочу сказать вам по секрету, что вы будете выдвинуты от коллектива строителей канала кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР.

— Спасибо, Ата-ага, за доверие. Для меня это большая честь.

— А теперь скажи: как это с фамилией-то получилось? Почему она пишется по-разному? Я проморгал эту неточность в фамилии и мне влетело от начальства.

— Сам не знаю, как это вышло, — положа руку на сердце, признался Байрамгельды. — Но я уже крепко пострадал из-за нее: в институт не приняли… Прямо беда какая-то!..

— Мог бы пострадать и на этот раз, но все обошлось.

Они встали. Постояли немного друг против друга: один коренастый, плотный, другой — высокий и крепкий, как богатырь. Пожали на прощанье руки и расстались тепло, как братья.

За время депутатства популярность Байрамгельды выросла еще больше. И не столько за счет выступлений на разных совещаниях, конференциях и съездах, сколько за счет напряженной ударной работы и внимания людей, проявленного к нему в то время.

В его бригадный вагончик на трассе канала часто наведывались гости. Это были крупные специалисты в области гидротехники, ученые, партийные и государственные деятели, журналисты, зарубежные гости. И каждого, кто приезжал сюда, интересовал успех бригады. Каким это образом только ей одной удается каждый месяц давать не меньше трех норм? В то время, как грозный ее соперник — бригада Джумы Кичиева дает не больше двух.

— В чем дело? — спрашивали гости. — Может, тут есть какая-то тайна, о которой не знают другие?

— Никаких тайн у нас нет, — отвечал на это Байрамельды Курбан. — Наш успех, как любит писать газетчики, состоит из целого ряда слагаемых.

Разве для кого-нибудь секрет, что каждая машина любит уход? Это известно всем. Через каждые два дня мы проводим профилактику: надо что-то подтянуть, смазать, что-то почистить, заменить. В определенный срок проводим ремонт. Разве это недоступно другим?

Дело тут в другом. Знаю, что каждый механизатор хотел бы, чтобы машина у него была в хорошем рабочем состоянии. Но все ли стремятся к этому? Если захотел чего-то добиться то не жалей труда по уходу за своей машиной.

Успех бригады зависит, конечно, и от профессионального мастерства. В этом отношении каждый механизатор нашей бригады достиг такого совершенства, что может поспорить с любым, кто не побоится бросить нам вызов.

А разве не важна дисциплина?