Золотая пыль

Затрудняюсь назвать час, когда я отправился спать, но керосин в лампе почти кончился, а от свечей остались лишь огарки. Взяв один из них, я направился в спальню и по пути остановился на лестничной площадке, прислушиваясь, как часто бывает, когда человек оказывается среди безмолвия. Особняк спал. Короткий топот нарушил тишину – собачка Люсиль, белое пятнышко в темноте, засеменила ко мне от дверей спальни девушки, под которыми обычно дремало преданное животное. Пес смотрел на меня, махая хвостом, потому как мы с ним всегда были приятелями, и словно спрашивал: «Что-то случилось, дружище?»

Он обернулся на дверь в комнату Люсиль, проверяя, не покушается ли кто на вверенный его охране пост, потом просеменил мимо меня и припал любопытным носом к щели у порога кабинета виконта. Это был удивительный песик, обладающий развитым чувством ответственности, отступавшим прочь только в присутствии хозяйки. В чем сильно напоминал людей – мужчины зачастую сбрасывают с себя серьезность в присутствии женщины. По ночам я нередко слышал, как он пыхтит у меня под дверью, прочищая нос от набившийся пыли, чтобы затем свернуться на своем коврике. Наш сторож желал убедиться, на месте ли я и все ли спокойно в доме.

Когда я, стараясь не шуметь, пробрался в спальню, пес все еще стоял у двери в кабинет, втягивая воздух.

Не удалось мне проспать и пары часов, как дверная ручка повернулась, и, обладая очень чутким сном, я еще прежде, чем рука коснулась моего плеча, понял, что в комнате кто-то есть. Это была мадам де Клериси.

– Где мой муж? – спросила она. – Мне казалось, он засиделся с вами.

– Нет, я весь вечер был один, – ответил я, ощутив в груди неприятный холодок.

– Мне кажется, его вовсе нет дома, – произнесла виконтесса, направляясь к двери. – Не могли бы вы встать и одеться? Меня можно найти в утренней гостиной.

Затеплив свечу, эта немногословная женщина вышла. Серый рассвет уже крался по крыше дома напротив и проникал через открытое окно. Одеваясь, я поеживался от прохладного мартовского воздуха. Потом поднялся в утреннюю гостиную.

«Мама всегда готова, что бы ни случилось, – сказала мне однажды Люсиль. – Но когда она успевает подготовиться – этого никто не видит».

– Тише, – обратилась ко мне мадам с выражением обычной по отношению ко мне любезности и расположения. – Люсиль спит, я проверяла. Идите за мной.

Виконтесса воспринимала как должное, что благополучие Люсиль для нас дороже всего, и это наполняло меня радостью. Хотя и пригласив следовать за собой, госпожа де Клериси отошла в сторону, пропуская меня вперед. Первым делом мы, естественно, направились к кабинету. Дверь была закрыта. Попытавшись войти в него со стороны моей комнаты, мы снова натолкнулись на замок.

– Можете сломать его? – спросила мадам.

– Без шума не удастся. Давайте сначала убедимся, что ваш муж не в другой комнате.

Вместе мы обошли весь старый особняк, причем некоторые коридоры и комнатушки предстали моим глазам впервые. Поиски ничего не дали. Когда мы вернулись в мой кабинет, стало уже светать.

– Прикажете взломать дверь? – спросил я, открывая ставни.

– Да, – кивнула мадам.

Дверь была сделана из добротного ореха, такую просто так не выбить. Когда я убирал кресла, освобождая место для разбега, в комнату вошла Люсиль. На ней был халат, а распущенные волосы струились по спине, но девушка не собиралась обращать внимания на подобные пустяки в такой момент.

– Что происходит? – вскричала она. – Что вы тут затеваете?

Виконтесса все объяснила дочери, и обе дамы, стояли, держась за руки, пока я готовился проломить путь к загадке за запертой дверью.

Я разбежался и ударил плечом чуть выше замка. От столкновения четыре шурупа вышли из древесины. Потирая ушибленное плечо и чувствуя, как колотится сердце, я шагнул в темноту коридора. Мадам и Люсиль последовали за мной. Я попробовал открыть дверь в кабинет виконта. Та оказалась не заперта.

– Войду один, – сказал я, положив руку на плечо мадам. Та, подчинившись, передала мне свечу.

Предосторожности оказались напрасными – комната была пуста.

– Можете входить, – сказал я.

Дамы вступили в тускло освещенное помещение. Никто из нас не бывал в нем с тех пор, как здесь разместился гроб барона Жиро. На письменном столе лежал густой слой пыли. На полу валялись отломившиеся с венков цветы. Воздух был спертым. Я ногой подгреб увядшие лилии к камину и внимательно осмотрел комнату. Мебель находилась в полном порядке. Виконтесса подошла к окну и распахнула его. С реки послышался плывущий над крышами низкий гул машины парохода, осторожно прокладывающего себе путь по реке. Снизу, со двора, доносилось довольное кваканье нашей старой подружки – лягушки, живущей в фонтане.

– Люсиль, дитя мое, отправляйтесь в постель, – спокойно сказала мадам. – Вашего отца нет дома. Поутру все выяснится.