Золотая решетка

На следующее утро Агнесса выбралась из затерянного селения. В Нионе она сняла номер в гостинице, помылась и сменила белье. Уложила аккуратнее свой скромный багаж. Ремень сумочки не так резал плечо. Там не было больше томика "Писем госпожи де Севинье"; хотя оттуда вынули ящичек с золотыми монетами, Агнесса оставила книжку госпоже Сиксу-Герц, которая пожаловалась гостье, что ей нечего читать.

Глава XIII

Хотя Агнесса и Мано решили повидаться еще до Нового года, они так и не встретились. Мано передала подруге через господина Казелли, что отныне звонить ей не стоит. Таким образом, Агнесса не могла поделиться с ней новостью, пришедшей в январе с авеню Ван-Дейка: тетю Эмму положили в клинику.

Луиза Жанти в письме к Агнессе сообщила все подробности. Всю жизнь тетя Эмма страдала только печенью, но сейчас в связи со скудным питанием этот недуг затих, поэтому она считала себя чуть ли не двадцатилетней и не щадила сил. Вставала в доме первая, целыми днями рыскала по Парижу и, заслышав, что где-то что-то выдают, добиралась в случае нужды даже до Отейля и до пригородов. Но в один прекрасный день ей пришлось показаться их домашнему врачу - доктору Мезюреру. У нее на ногах открылись язвы на почве тромбофлебита: требовалось немедленно начать лечение. Тетя Эмма отказалась от кареты скорой помощи, которая доставила бы ее в больницу. Она могла еще таскать ноги и не желала давать "этим господам" повод отказать или выдать ей, урожденной Буссардель, специальный аусвейс. Она села в метро и явилась пешком в монастырскую клинику на улице Визе. Ибо Буссардели - люди, не особенно приверженные религии, - отказывались понимать, как это можно сочетаться браком, сойти в могилу или позволить себя врачевать иначе, чем с помощью церкви.

Агнесса колебалась недолго. С одной только тетей Эммой она переписывалась регулярно. Теперь, когда старая тетка лежи! прикованная к больничной койке, - а в ее годы любое осложнение может привести к смертельному исходу, - не в силах она сидеть здесь на мысе Байю и ждать вестей то от одного родственника, то от другого, - словом, от того, кто соблаговолит написать, да еще в нынешние времена, когда почта приходит неаккуратно. Просто она не вынесет тревоги: надо ехать в Париж.

Приняв решение, она тут же кликнула Викторину, чтобы сообщить ей о своих планах, но вдруг остановилась на полуслове. Ей пришла в голову новая мысль: увезти с собой сына. Pокки уже минуло пять лет, ему теперь не страшны дорожная усталость и встреча с Буссарделями. Учреждение семейного совет дает ему права гражданства в их клане, и вполне естественно представить мальчика родным, в первую очередь дедушке, который после смерти Симона в качестве доверенного лица стал вторым опекуном, и особенно тете Эмме, относившейся к Рокки лучше всех прочих. Агнесса не забыла еще прошлогодне и сцены с фотографическими карточками; вероятно, старая девица Буссардель перенесет свои чувства на оригинал. Ей уже представлялось, как хорошенький мальчик с букетом цветов входит в больничную палату и как прикованная к постели больная молитвенно складывает руки под благожелательными взгляда монахинь.

Таким образом, решение было принято мгновенно. Чтобы Рокки в Париже не был никому в тягость, она возьмет с собом Ирму, да и ребенку при Ирме легче привыкать к незнакомой обстановке. И они все трое поселятся в гостинице. Она была уверена, что при минимуме осторожности, дипломатии и при некоторой инициативе удастся повернуть дело в пользу Рокки. Особенно теперь, когда Симон умер. В течение тех пяти минут, пока в голове хозяйки мыса Байю зрели эти планы и она делала эти психологические выкладки, она вновь превратилась в Агнессу Буссардель.

Путешествие оказалось довольно несложным. В Тулоне без особых хлопот Агнесса в тот же вечер достала себе купе в спальном вагоне. А Ирма ехала во втором классе на сидячих местах. Времена переменились. Теперь для перехода из одной зоны в другую не требовалось специального разрешения. Контроль ограничивался проверкой документов в пути и лишь в редких случаях сопровождался досмотром чемоданов. Агнессе очень хотелось отнести эти послабления за счет общего хода мировой войны, а не за счет установленного для всей страны порядка оккупации. Немцы ушли с Корсики, Италия капитулировала и была разрезана фронтом союзников на две части, русские уже перешли Днепр, испанская голубая дивизия убралась с Восточного фронта. Могло ли это не повлиять на поведение немцев в тех местах, где они еще находятся? Под ритмический перестук колес Агнесса перебирала в памяти все эти события и сравнивала свое теперешнее путешествие с прошлогодним. Впервые с начала войны она ехала в спальном вагоне. И купе отапливалось. Мальчик спал внизу. Порой мать наклонялась с верхней полки и при лиловатом свете ночника смотрела на своего спящего сына.