Золотая роза с красным рубином

Приняв удар двух сабель на свою, Удача извернулся и резко лягнул пяткой в пах замахнувшегося кинжалом. Рослый головорез задохнулся, в невольном наклоне помешал сообщнику, и Удача по рукоять вонзил тому в широкую грудь прорвавший кольчужную безрукавку трёхгранный нож, вырвал его и полоснул над воротом кожаного доспеха по горлу ударенного в пах. Отскочив от них, он вскользь отвёл ножом рассекший воздух сабельный клинок, через мгновение разрезал открывшемуся противнику живот. Все трое, кто достались ему, корчились в стонах и сипении. Белый князь тоже отбивался от троих. Но сын князя вскрикнул от полученной лёгкой раны, и Удача метнул нож в спину, отделяющую его от этого вскрика. Трёхгранных клинок прорвал кольчугу под лопаткой грабителя, оставив юноше только одного способного нападать противника. С прыжка Удача рассёк шейный позвонок крайнему из теснящих князя в тёмный угол, когда заметил тень Гусейна, которая метнулась вон из сарая.

– Отними у него шкатулку! – закричал Белый князь с тревогой в хриплом голосе, разрубая плечо другому разбойнику.

Удаче не надо было повторять этот призыв дважды. Он бросился в подворье, где Гусейн на бегу убрал саблю в ножны и скрылся за воротами. Когда за ворота выбежал его преследователь, вор был уже в седле, пришпоривал кобылу, разворачиваясь от посадской площади в темноту улицы. Удача стремглав вернулся к конюшне. Без промедления вывел во двор своего неосёдланного жеребца. Тот обеспокоено перебирал ногами, но позволял наспех застёгивать уздечку. Лязг сабель в сарае внезапно стих, из него пошатываясь и держась ладонью за расползающееся пятно крови на груди, выступил Белый князь.

– Догони его! – сквозь зубы прорычал он. – Отними!

Запрыгнув на спину жеребца, Удача диким наездником взвизгнул в ухо животному, словно кентавр, слился с ним в одном устремлении скакать во весь дух в погоню за похитителем золотой розы.

У Гусейна было преимущество – он знал город. Однако в безлюдной тишине улиц топот копыт и лай разбуженных собак слышались далеко и, как маяк, притягивали преследователя, который не уступал лучшим степным наездникам. Удача постепенно нагонял вора и наконец увидел его согбенную спину в конце сжатой заборами улочки. Гусейн свернул с неё на другую, которая вела к южным окраинам, прочь от тускло-золотых луковок церквей и собора Белого города. Однако преследователь настиг его задолго до последних домов окраины. Барсом прыгнул с жеребца ему на спину, вытолкнул с седла, опрокинул на забор и свалил предателя, убийцу и вора в уличную пыль.

Удар головой о плотно сбитый частокол потряс Гусейна. Он лежал на земле и не шевелился даже при злобном рыке пса, который раздался за забором. По соседству залаяли другие собаки, им скучно ответил вой на противоположной стороне улицы, но ни одной живой души не показалось из расположенных поблизости домов. Жеребец Удачи без наездника замедлял бег, остановился и сам повернул обратно. Он затрусил назад так, будто понимал, что дело, ради которого запалился и взмок от пота, успешно выполнено.

Удача присел на корточки. Гусейн не выказывал признаков сознания. Его пальцы скрючились, как когти стервятника, намертво сжимали завязанные узлами тесёмки похищенной сумки. Удача не стал высвобождать сумку, просто взрезал её кинжалом, который был в ножнах лежащего преступника. Вынув через дыру шкатулку из красного дерева, он встал и отступил от тени забора к бледному лунному сиянию, которое нарастало, сбрасывало пелену облаков. Полумесяц в окружении звёзд появился в большом просвете, ясно высветил замочки в виде золотых пчёлок, золотые пластины с чеканкой и соловья из слоновой кости на резной крышке. Хотелось приоткрыть её и заглянуть внутрь, но он не стал этого делать, отложил шкатулку и занялся вором. Вывернул ему руки за спину, после чего снятым с него же поясом туго затянул и связал чёрные от густых волос запястья.

14. Смерть вора

Знать города и шахский посол Кулымбек уже два часа как пировали в большом саду пригородного имения воеводы. Столы были расставлены на зелёной лужайке, впритык один к другому, а возле них радовали глаз белые цветы вишен, розовые цветы персиковых деревьев, белые с красными сердцевинами цветы яблонь. Вокруг деревьев сыто жужжали пресыщенные шмели, только пробуя нектар на выбор то в одном, то в другом цветке. Такими же пресыщенными от яств на накрытых белыми скатертями дубовых столах были и гости воеводы. Они устали жевать, пробовать осетрину, разносолы, пить заморское вино и местную монастырскую водку. Сначала пирующих развлекали борцы, затем казаки, – они на спор бросали на горлышки пустых бутылок арканы, управляясь с этим не хуже степняков. Наконец два стрельца привели из темницы связанного Гусейна. Кулымбек постепенно изменился в лице, тяжело встал со стула, вышел ему навстречу.

– Ты будешь казнён, подлое отродье гадюки, как вор и убийца, – гордо объявил он, чтобы слышали примолкшие гости воеводы. – Я поклялся спустить с тебя шкуру. И я сделаю это. Сегодня же.