Золотая Русь. Почему Россия не Украина?

Осознав себя мощной силой и заключив династический брак с угасающей византийской династией Палеологов, Россия провозгласила себя наследницей могущества православной Византии. А Москву – свою столицу – назвала третьим Римом. Очень емкая и амбициозная формула, особенно с приставкой «а четвертому (Риму) не бывать», излагающая новое мировоззрение Русской державы, ощутившей себя молодой, сильной, растущей империей, имеющей в то же время серьезную историческую традицию. Россия объявила себя наследницей павшего Константинополя, наследницей великой православной империи, которой по плечу любые великие дела, и которая является защитницей всех православных христиан. И хотя Москва была пока еще беднее, чем Новгород, но ни Чернигов, ни Киев, ни Львов уже не могли с ней тягаться. Опираясь на сибирские меха Югры и серебро Ганзы, столица была отстроена и укреплена лучшими итальянскими и немецкими фортификаторами. И вот с этого времени можно говорить о мощи Москвы и Московии, а отнюдь не с IX или X века, как кому‑то на Украине или в Польше нравится. Главная задача, которую поставил себе первый Российский государь и его элита, заключалась в восстановлении единства с оставшимися землями Киевской Руси – Киевом, Черниковом, Полоцком. Для этого в первую очередь надо было выдернуть из‑под Литвы Земли Смоленщины и Верхней Оки, заодно присоединяя еще самостоятельные русские Псков и Рязань. Польско‑литовская знать, пытавшаяся не допустить присоединения Новгорода Великого, теперь встревожилась очень серьезно и уступать не собиралась. Война стала назревать и вскоре стала неизбежной. Иван III пытался склонить в 1489 году венгерского короля Матвея Корвина к войне против короля Казимира IV, заявляя, что уже ведет войну, но Матвей не торопился и ждал открытого объявления войны. 5 апреля 1490 года Матвей умер, и новым венгерским королем стал Владислав Ягеллон, сын этого самого Казимира. После потери венгерского союзника Ивану III удалось договориться в 1491 году с Максимилианом Габсбургом о совместных действиях против Казимира и Владислава (Максимилиан добывает Угорское государство, Иван III – Киевское), но Максимилиан в итоге заключил мир. Хотя шаг был очень дальновидным: Австрийские и Испанские Габсбурги станут союзниками России на 350 лет, фактически – до Крымской войны. Казимир также не торопился переходить к решительным действиям, так как, начиная с 1486 года, был больше занят делами в королевстве Польском, связанными с обороной южных рубежей от татар и турок, а также с противостоянием с Венгрией и Молдавией. Начало активизации боевых действий совпадает со смертью короля и литовского князя Казимира IV и восшествием на литовский престол его сына Александра. Внешнеполитическая ситуация сложилась в пользу Ивана III. Династический союз Польши и Литвы временно распался. Александр Казимирович стал только великим князем литовским, а польский престол достался Яну Ольбрахту. Все его внимание поглотили турки и крымские татары. Кроме этого, в самой Литве великий князь столкнулся с влиятельной оппозицией, которая хотела видеть на престоле Литвы князя Семена Олельковича Слуцкого. В Вязьме, городе исключительно важном в деле отвоевания всей Смоленской земли, когда князь Андрей Юрьевич Вяземский перешел на сторону Ивана III, старший из князей Вяземских, Михаил Дмитриевич, сохранил верность Литве. «И его (князя Андрея) пограбил, вотчину его у него отнял на Днепре село его з деревнями, а в городе дворы и пошлины его за себя взял, да и казну его взял, да и людей его переимал». Александр Литовский попытался решить вопрос кардинально и отправил в Москву посольство Станислава Глебовича. Целью посольства было договориться о браке литовского князя с дочерью Ивана III Еленой. Посольство молчаливо соглашалось со сложившимся положением. Иван III согласился на переговоры с условием, что территориальные вопросы будут урегулированы до брака. 29 января 1493 года выступило в поход объединенное московско‑рязанское войско во главе с князем Федором Васильевичем Рязанским. От его брата великого князя Ивана Васильевича Рязанского был воевода Инька Измайлов, а московскую рать возглавляли князья Михаил Иванович Булгаков и Александр Васильевич Оболенский. Юрий Глебович и князь Семен Можайский, узнав о приближении русских сил, бежали. Когда Федор Рязанский подошел к Мезецку, горожане открыли ворота, затем были взяты приступом Серпейск и Опаков. В то же время другое русское войско во главе с князем Даниилом Васильевичем Щенятем и Василием Ивановичем Патрикеевым, вышедшее из Твери, взяло Вязьму, где были захвачены Вяземские князья. Иван III князей «пожаловал их же вотчинами, Вязьмою, и повеле им собе служити», за исключением главного князя Михаила Дмитриевича Вяземского, отправленного в заточение на Двину. Новым главным князем Вязьмы стал Андрей Юрьевич Вяземский. Не решаясь без союзников на продолжение войны, литовское правительство решило возобновить переговоры с Иваном III. 17 января 1494 года в Москву прибыло для заключения нового договора «великое посольство». Переговоры начались 23 января и проходили по 1 февраля. 2 февраля состоялось сватовство великого князя литовского Александра Казимировича на дочери великого князя всея Руси Ивана III Елене. 5 февраля 1494 года был составлен, а 7 февраля заключен договор между двумя великими княжествами. Поскольку Ивану III не удалось найти надежных союзников, он воздержался от объявления открытой войны за возвращение «великого княжества Киевского». В итоге приграничной войны Русскому государству удалось расширить свои земли на двух главных направлениях: Верховские княжества и Вязьма. Договор 1494 года ни та, ни другая сторона не считала окончательным: литовские власти не признавали сложившегося положения сил и новой границы и жаждали возвращения утраченных земель; московская же власть продолжила прежнюю политику приграничных набегов и захватов и вела подготовку к новой войне. Западная граница в области Мезецка и южнее его не могла быть точно установлена. Новосильские князья (кроме Семена Одоевского) вообще отказались возвращать какие‑либо волости Литве, заявив, что держат только «отчину». Захваченные волости на новгородском рубеже (Пуповичи и другие) также не были возвращены. Москва хорошо понимала свой козырь, она перетягивала или переманивала людей назад, в православное русское государство. А ее соперник, хотя и продолжал называться Великим княжеством Литовским и Русским, на деле сломал свой культурный генетический код, превратившись в государство с религиозным гнетом, где окатоличевшаяся верхушка господствовала над подавляющим большинством православного населения самых разных сословий. А само государство утратило свой суверенитет. Мало того, эта утрата суверенитета в пользу панской Польши и была гарантом господствакатолической верхушки ВКЛ за счет поддержки польского хозяина. То есть верхушки, фактически паразитировавшей на сдаче интересов и свободы совести своего же народа . А князь Иван, будучи политиком проницательным, пользовался именно этим «вывертом» своих оппонентов.