Золотая рыбка

Полина рассмеялась:

- Ты не выглядишь неопытным юнцом или скромником, едва оставившим сан священником. Какие трудности?

- Не хочется разрушать очарование, - насмешливо улыбнувшись, взглянул на неё Вилли. Но все же попробую выкрутиться. Смотри... - Он притормозил у стены темного особняка. - Как тебе здесь нравится?

- Мы снова в гостях?

- Мы - на необитаемом острове. - Металлическая гармошка ворот поползла вверх. Вилли въехал в осветившееся помещение гаража, выключил мотор, помог Полине выйти и распахнул дверь в углу. Миновав маленький коридор, они оказались на кухне. Свет в низко висящей над столом лампе вспыхнул автоматически.

Полина огляделась:

- Очень уютно. Рекламное гнездышко для счастливой пары.

- Загляни в холодильник. Нет... Отойди. Пошли наверх. Я уверен, что в спальне полно свежих цветов...

... Через час они спустились на кухню и, отталкивая друг друга, рванулись к холодильнику. Полина - в белой сорочке Вилли, наброшенной на голое тело. Он - в черном полотняном кимоно, перехваченном поясом. На столе мгновенно появилась гора вовсе не диетических продуктов - паштеты, сыры, мясные изыски разной формы, степени остроты и копчености.

- Ненавижу фуршеты. Не умею есть стоя, одновременно общаться с дюжиной болтунов и строить глазки женщинам. - Вилли до отказа загрузил крупную ярко-зеленую керамическую тарелку. В тон салфетке, покрывающей массивный деревянный стол.

- А не вредно ли на ночь столько помидор? - Покосилась Полина на щедрый натюрморт. - Не вдумывайся, это русская шутка, цитата из юмористического произведения.

- У нас, у английских интеллектуалов, другое правило. Вот уже тысячу лет. - Вилли назидательно поднял указательный палец и продекламировал по-английски:

"Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,

Два важных правила запомни для начала:

Ты лучше голодай, чем что попало есть,

И лучше будь один, чем вместе с кем попало".

- Это же Омар Хайям... Боже, как странно!.. Мы запомнили одно и то же на разных языках, в разных концах большого мира... Я не знаю персидского подлинника, но по-русски это звучит тоже впечатляюще.

- Подчеркиваю, в прозаической и поэтической форме, что мне хорошо с тобой, детка. И есть, и болтать, и заниматься любовью... У вас не принято обсуждать интимные проблемы за ужином.

- У тебя устаревшая информация! Сейчас всякие сдвинутые на сексуальной почве так и лезут на телеэкран, чтобы посмаковать особенности своей интимной жизни. Кто-то делает себе популярность на больных людях.

- Но мы здоровые. У нас даже нет СПИДа. Я бы стал предохраняться, опасаясь за тебя.

- Сегодня безопасные дни. К тому же, я не думаю, что сейчас могу залететь.

- От меня можешь. Господу не угодно оставить род Уорков без наследников, и только ему известно, сколько отпрысков оставил я на разных континентах, несмотря на применение контрацептивов. Правда, годы берут свое, я стал очень осторожен. С женщинами, которых хочу беречь.

- Я думала, ты скажешь "немножко люблю".

- Могу сказать, "безумно люблю". Если, конечно, так полагается по ритуалу. Только ведь я подозреваю, что любовь - нечто иное. Один раз со мной это случилось. Тридцать пять лет назад... Кстати, мне уже пятьдесят шесть.

- Жуть! - искренне удивилась Полина. - Никогда не подумала о тебе так плохо. Если б не седина, то и сорок тебе многовато.

- Спорт, наследственная комплекция юного атлета, энергетика... Самое важное - батарейки, дающие силу. Они пока не подают признаков истощения. О, как мне хотелось тебя все эти дни! Можно было бы запросто снять проблему здесь полно платных, весьма квалифицированных услуг. Но в этом я постарел не тянет на суррогаты. Только раритет и строгий эксклюзив. К несчастью, разборчивость не единственный признак возраста. Прибежал на кухню, вместо того, чтобы проваляться с тобой в постели сутки напролет. - Вилли жевал холодный бекон с юным энтузиазмом.

- Ты чудесный - мужественный и нежный. - Полина копалась, разделывая крупные тигровые креветки. - Убеждена, годы лишь украсили тебя.

- Это с тобой, детка... Я могу быть разным... - Вилли нахмурился. - Но сексуальные выверты - следствие нервного напряжения. Сегодня я почти спокоен.

- Спокоен?

- Ну, ты же не держала под подушкой пистолет, за окном, в ночной тиши, не подкрадывались к нашим окнам люди в черных масках и тапочке не затаился подсаженный врагом тарантул. Помнишь, какие штуки случались с Бондом, стоило ему лишь разнежиться.

- Жуть.

- Правда, ему без них было бы скучно. А я, похоже, испытываю склонность к обывательскому покою - к тому, за что сражаюсь всю жизнь. Но для других, увы.

- Значит и для меня. Сейчас мне с тобой так спокойно...

- Спасибо. Я-то тешил себя надеждой, что сумел взволновать тебя.

- Сумел. Ты здорово умеешь распалять страсти. Ты загадочный, Вилли, опытный. Ты точно предугадываешь, что я хочу, даже если я сама думаю совсем по-другому.