Золотая рыбка

— Деньги. Мне надо много денег. И, возможно, новую внешность. Так сказал Тимоти. Он сочиняет сценарий дальнейшего спектакля, действие которого должно разворачиваться в Москве.

Рэй встал, прошелся по террасе, разминая мышцы и жонглируя тремя апельсинами. Потом один за другим быстро послал их Полине. Она взяла подачу.

— У тебя отличная реакция. И вообще, ты хорошая девочка, если не врешь.

— Наверно, это очень противное чувство — неуверенность в людях. Меня ведет интуиция… Когда со мной познакомился Вилли, я понла — он не враг. Хотя все и выглядело ровно наоборот.

— Научишь меня потом, а? — Рэй присел рядом. — Я думаю, мои невезения от излишней доверчивости. Но ведь никому не доверять тоже не сладко.

— Ты уже хорошо начал: доверился Тимоти Бартону и возненавидел доктора Дирка. Пока этого достаточно… А я… я постараюсь не подвести.

Ночью, лежа в огромной розовой спальне на краешке широкой кровати, Полина думала о том, почему на пути хороших людей обязательно попадаются мерзавцы? Закон единства противоположностей? Принцип удава и кролика? Волка и зайца? Рэю уже тридцать пять, он, вероятно, мог бы стать известным актером и завести преданную жену. А вместо этого мыкается из авантюры в авантюру, словно бомж по московским вокзалам. Он вынужден делать все время то, к чему абсолютно не способен. Увы, интуиция подсказывала Полине, что афериста и супер-агента из Рэя Берри никогда не выйдет. Как, впрочем, и негодяя. «Уж лучше было бы мне встретиться с этим парнем в другой ситуации» — подвела она неутешительный итог своим размышлениям.

Глава 31

… В кабинете психотерапевта было темно. Толстые шторы наглухо закрывали дневной свет, лишь лампа под шоколадным абажуром на столе создавала ощущение покойного, интимного полумрака. До встречи с доктором Верлером Полина, приехавшая на этот раз в клинику без мужа, зато с чемоданами, ещё раз беседовала с профессором. Теперь она открыто кокетничала, давая понять женскую заинтересованность в собеседнике. Она уже выбрала стратегию поведения.

— Скажите, доктор Верлер, — после долгой беседы в мягком кресле под лампой психотерапевта спросила миллионерша. — Я слышала, пациентки непременно влюбляются в своего хирурга. Я имею в виду… некую плотскую связь, основанную на телесной близости… Понимаете, когда я смотрю на его руки и думаю, как они будут резать мое тело… — Полина часто задышала.

— В этом нет ничего необычного. Люди с повышенным либидо… Я хотел сказать, что женщины темпераментные склонны воспринимать хирурга как сексуальный объект.

— Но мой муж страшно ревнив! Он потащился за мной сюда, бросив дела. Ему мерещатся толпы соблазнителей за каждым углом… Думаете, он боится, что меня убудет? — Дама бурно расхохоталась. — Этому господину пуще всего на свете дорога его честь… Возмутительно… Если я не воспитывалась в монастыре, то надо подозревать меня во всех грехах? Он женился на мне, между прочим, по страстной любви. Но не устает твердить, что взял меня с улицы, словно приблудную собачонку… — Полина делала паузы, но доктор не перебивал, внимательно слушая монолог. — Отверг ради меня породистых зануд. У них это называется «блестящая партия»! Это значит — скука в доме, тоска в супружеской кровати, постоянное посещение борделей. Что они могут в постели, сбрендившие на своем аристократизме засушенные воблы?.. Поверьте, доктор, я в состоянии сделать блестящую карьеру. У меня есть все данные. Но кинопробы ужасны! Да! Камера не любит этот толстый нос, негритянские губы… Профессор спасет меня, я верю! Я буквально молюсь на него… — Полина понизила голос. — От Дирка исходят некие флюиды…

Доктор Верлер поправил очки, сделав заметки в своем блокноте. Затем, осуществив ряд традиционных тестов с молоточком и зрачками пациентки, сообщил:

— Так, уважаемая миссис Ламс. Общие мотивы вашего обращения к нам ясны.

Думаю, что препятствий с моей стороны нет. Психически вы совершенно здоровы.

Вечером Марту Ламс посетил муж. Они гуляли по саду, то целуясь, то препираясь.

Дирк наблюдал за ними в бинокль из окна своего кабинета. Выслушав отчет Верлера о сексуальной возбудимости пациентки и стоящем на страже фамильной чести мужа, Дирк решил применить съемки. Аргентина далеко, спесивый аристократ будет молчать. А дурочке-жене они даже не покажут кассету. Фильм останется тайной двух здравомыслящих мужчин, бомбой, которую ревнивый богач захочет иметь в своем кармане. Дирк сомневался насчет сценария. Разумеется, аргентинец дорого заплатит за эпизод разнузданной оргии с участием его супруги.

Это как раз в её вкусе. Она знает толк в настоящих мужчинах. Чертовка даже почувствовала некие энергетические токи, исходящие от Дирка… Она не ошиблась…

Бенедикт в нетерпении потер руки.